- Слежу, - спокойно подтвердил министр.
- И чего ради?
- Причин несколько: первая - я наблюдаю за всеми членами Высокого Совета, прежде всего, для их же собственной безопасности.
- Особенно за магистром Иланой, вот уж кто без охраны пропадет!
- Магистры ордена Дейкар не сомневались в своей неуязвимости.
- Магистров ордена Дейкар убил король. Вы что же, от него меня охраняете? - Лерик смотрел на Чанга с вызовом, за которым пряталось отчаянье. Он же все знает, играет, как кот с мышью, сейчас еще поваляет по полу, а потом подцепит лапой и в пасть. Его прознатчик все слышал, ну и пускай! Так даже лучше, когда больше нет выбора. Он умрет, сказав правду! Для этого нужно не меньше мужества, чем воину, вступившему в неравный бой! Пускай все узнают, что Хранитель назвал короля тварью и заплатил за это жизнью! Взгляд Лерика горел, щеки пылали.
Чанг сухо поджал губы:
- Я спас вам жизнь, юноша. Хотя бы из вежливости, изобразите благодарность, раз уж вы так мало себя цените.
- Ценю? - Лерик сорвался на крик, - как будто вы не знаете, какая я гнусь! Вы же на меня как на червяка смотрите! Что мне ценить? Это? - Он схватил медальон Хранителя с прикроватного столика и швырнул его в лицо министру. Чанг поймал медальон за цепочку и положил обратно. Наклонился к упавшему на подушку Лерику и негромко сказал:
- Гнусью, мальчик, ты мог бы стать. Если бы носил это с радостью, а не заливал совесть вином в трактирах.
- Зачем мне жить, ради чего? Я никогда не отомщу, я даже сказать ему в лицо не могу, что думаю, как увижу - ноги сами в поклон сгибаются!
Министр грустно улыбнулся:
- И у меня сгибаются.
- И что же вы делаете? - Лерик не скрывал недоверия.
- Я кланяюсь, Лерик. Низко и почтительно. А зачем тебе жить, мы обсудим не сейчас и не здесь, - Чанг поднялся, и сухим официальным голосом простился, - выздоравливайте, господин Хранитель, король ждет вас в Совете.
***
В своем кабинете он привычно откинулся на спинку кресла, и усмехнулся портрету наместницы:
- Молодой человек ищет смысл жизни. Улыбаетесь, ваше величество? Правильно. Молодой человек глуп, иначе бы просто жил. Но раз уж никак не может без смысла, придется ему помочь, - и, уже без тени усмешки, - жалко мальчишку.
А наместница на портрете улыбалась понимающе, сочувственно. Она ведь знала, что жалеет господин министр в первую очередь себя.
