Джульетта смотрела, как он идет по двору к сараю. Она задумалась, как же это такой суровый и непохожий на своего сына Эймос Морган вырастил мальчика столь приятным, открытым и дружелюбным, каким Итан показался ей. Подумала она и о матери Итана. Несомненно, поблизости ее не было, и Джульетта решила, что она умерла. Наверное, совместная жизнь с Эймосом Морганом кого угодно сведет в могилу.
Пока она смотрела в окно, из сарая вышел Эймос и направился к дому, встретив на полпути сына. Они немного поговорили, вернее, говорил Итан, а Эймос слушал, поглядывая на сына со снисходительной улыбкой. Джульетта вдруг заметила, что все его лицо было другим, когда он смотрел на Итана. Очевидно, он очень сильно любил мальчика. В это время Эймос откинул голову назад и рассмеялся, и Джульетта подумала, насколько симпатичнее он выглядит, когда на его лице светится любовь и как поразительно преображает его радостный смех. Эймос приподнял Итана за плечи, слегка стиснул его и прижал к себе, после чего они вместе неспешно направились к сараю.
Джульетта повернулась к своей новой кухонной обстановке и взялась за работу. Она подмела пол и взобралась на стул, чтобы смести паутину из углов. Затем убрала со стола, накачала воду в металлический таз у раковины, перемыла и ополоснула посуду. После этого настало время готовить ужин. Генриетта снабдила их походным обедом, который они съели еще в пути, возле дороги, но это все же была просто легкая закуска, и Джульетта знала, что ей надо к вечеру приготовить основательный обед.
Именно этого она боялась больше всего. Приготовление пищи для нее было самым уязвимым местом. Она даже смутно представляла себе, что надо готовить, не говоря о том, как это делается. Во время уборки она нашла большой горшок, который, наверное, Итан выставил на кухню еще раньше. Горшок был наполнен бобами, которые вымачивались в воде. Она обнаружила также коробку для хлеба и открыла ее. Отлично. Внутри лежала булка. Уже есть основа для ужина. Но что еще приготовить? Да и бобы, как их варить?
Джульетта знала, что бобы обычно варятся долго. Видимо, надо их поставить на огонь. Она повернулась и осмотрела большую черную печку. Девушка подумала, что это, должно быть, весьма опасная штука. Осторожно приблизившись, словно это было живое существо, Джульетта протянула к печке руку. Тепло не чувствовалось, тогда она прикоснулась к металлу — он был холодный.
Джульетта вздохнула. Все-таки она побаивается этого предмета. Те немногие случаи, когда ей позволяли что-то подогреть на печке в каком-нибудь пансионе, отличались от теперешнего положения тем, что тогда печки уже были горячими. Ей было достаточно поставить на плиту свою кастрюлю и подмешивать. У Джульетты не было ни малейшего понятия, как разжигать печку.
