Мама написала дяде Сереже в Париж: просила выхлопотать нам визы для въезда во Францию. Дядя Сережа — Сергей Аполлонович Скирмунт, ближайший и давний друг семьи Крандиевских. В свое время с ним произошла потрясающая фантасмагория: он получил наследство в два миллиона рублей! На эти деньги было создано издательство. До сих пор можно встретить у букинистов книги с грифом «Издательство С. А. Скирмунта». Большие деньги текли от него через А. М. Горького, с которым он дружил, на всякие революционные дела. В связи с этим царское правительство выслало его из России еще до начала первой мировой войны. Он поселился в Париже. Сейчас никаких следов от этих двух миллионов уже не осталось. Он снимал скромную маленькую квартирку на первом этаже, служил в какой-то конторе. Мы ждали ответа от дяди Сережи.
Самым большим моим развлечением на Халки было путешествие верхом на ослике по дороге вокруг острова. Обычно собиралась компания из четырех-пяти русских мальчиков, нанимались уже оседланные ослики, дежурящие недалеко от нашего дома. Хозяину турку платилась весьма умеренная плата. И вот кавалькада отправлялась в путь. Рядом с нами бежал босой загорелый мальчишка, сын хозяина, подгонявший осликов. Для этого служила хворостина. Кроме того, у него в руках был странный предмет — банка из-под консервов, в которой бултыхался камешек. Мальчишка потряхивал этой банкой, камешек гремел, и от этого ослики ускоряли шаг.
Дорога, пройдя по заселенной части острова, удалялась затем в необитаемую зеленую чащу. Мы ехали по узкой пыльной тропинке. Слева заросли подымались вверх, справа они спускались вниз к морю. Встречались поляны с диковинными желтыми и красными цветами. Внизу блестело море. Иногда дорога спускалась к самой воде. Мы останавливались и купались. Неподвижная и прозрачная, как стекло, вода. Видны были водоросли на дне и рыбки, которые, вильнув хвостом, скрывались в водорослях, а затем вновь появлялись. Нигде кругом не было ни души. Это действительно был райский мир. С ослепительным солнцем, стоящим высоко над горизонтом.
В нашей компании обычно был мальчик Сережа, подтянутый, хорошо воспитанный, шаркающий ножкой и целовавший даме ручку, когда здоровался и прощался. Был еще один мальчик, молчаливый, завороженный всей этой окружающей нас красотой. Был мальчик Моня лет тринадцати с толстым носом. У него был вид человека, все испытавшего и ничему не удивляющегося. Турецкий мальчик, наш проводник, что-то лепетал на непонятном языке и показывал руками, что, мол, нам надо ехать дальше.
