пальцы отходили медленно. Сотни игл пронзали их, заставляя недобрым словом
помянуть Ирис.
Наверное, благодаря этим ругательствам его и нашли, потому как припорошённое
снегом тело мага издали походило на сугроб. Да и колдун постарался, превозмогая боль, позвать на помощь, заслышав тонкий перелив колокольчика. Он раздавался чуть в
стороне, ближе к лесу. Потом замер: видимо, слабые крики были услышаны, и возница
теперь гадал, не почудилось ли, не играет ли с ним нечистая сила.
Но нет, решился: заскрипел снег под полозьями, вновь забряцала сбруя.
Скосив глаза, Рош попытался что-либо разглядеть, но не смог: мешал снег.
Закашлялся, морщась от жара в горле. Этого и следовало ожидать – воспаление
подхватил. Если неизвестный проезжий сейчас над ним не сжалится, не укутает, не
отвезёт в тепло, к лекарю, то скоро всё будет кончено. Голос уже больше на шёпот похож, глаза закрываются. Тянет, тянет к себе небытие!
Сани остановились. Всхрапнула лошадь. На несколько минут воцарилась тишина.
Рош обессилено закрыл глаза – лучше уж заснуть, раз уж всё равно кончено.
Слух различил чьи-то осторожные шаги. Вот человек остановился, задумался, потом решился и подошёл вплотную.
Почувствовав обжигающее прикосновение человеческой ладони, колдун застонал: для него, окоченевшего, оно было сродни калёному железу.
Рука нерешительно легла на область сердца, вторая опустилась на лоб.
- Живой! – с облегчением произнёс женский голос. – Эй, вы меня слышите? Не
спите, я не добужусь потом.
Обладательница голоса энергично затрясла его за плечи, принуждая очнуться, а
потом, ойкнув, извинилась: заметила увечья.
- Кто ж это вас так? Вы не отвечайте, просто глаза открытыми держите. Сейчас я, Бурку только ближе подведу, а то вы тяжёлый. Да и тревожить напрасно не хочу: и так
всё плохо.
Рош с трудом разомкнул веки и увидел склонившуюся над ним девичью головку, закутанную в платок. Девушка улыбнулась и юркнула обратно в снежную мглу.
Когда она вернулась и вернулась ли, колдун не слышал, провалившись в
пограничье между жизнью и смертью.
Девушка-травница намучилась с ним, затаскивая на сани, укутывая в собственный
тулуп, хотя на улице зуб на зуб не попадал, гоня Бурку галопом по сугробам. Но старания
её были вознаграждены: к тому времени, как она втащила его в избу, дрожа от озноба, Рош ещё был жив.
