ли бы.
На душе было паршиво. Может, смерть – оно и лучше? Не забудется никогда
унижение, даже если никто не прознает. И страх внутри засядет, заставит волкодлаков
опасаться.
- Помню, колдун, только я сама себя удовлетворила. А ты по этой части был труп
трупом, пару раз только рыпнулся. Согласись, маловато, да и я умаялась, проголодалась, а тут ты… Ты не переживай, мучить не буду, так и быть, живого есть не стану. Прощай, колдун!
Ирис слегка прихватила ему зубами живот, сделав вид, что собирается рвануть на
себя кожу.
У Роша захолодело сердце. Даже подумалось: а не попытаться ли договориться?
Нечисть нечистью, но разумная, и женщина. Но слова застряли в горле, когда, с
сожалением подметив, что мяса в нём не так много, Ирис приблизила морду к его лицу.
Посмотрела пару минут, осклабилась – страх почувствовала, и потянулась к шее.
Промахнулась, клацнув зубами, взвыла от удара коленом – откуда только силы у колдуна
взялись, и, разозлившись, рванула тело жертвы…
Рош и не чаял очнуться. Решительно всё, даже дыхание, причиняло боль. Вдобавок
ко всему он окоченел. С трудом разомкнув глаза, понял, почему: оборотница бросила его
умирать под открытым небом. Приволокла куда-то и бросила на снег. Как был – без
одежды.
На груди горкой лежали амулеты.
Странно, почему в доме не убила? Он ведь и на пропитание сгодился, пусть тогда
она была не голодна, но потом… В том, что оборотница знала, что он жив, Рош не
сомневался: зверь живого от мёртвого легко отличает.
Зубами разодрала бока, пару костей сломала. Грудь не тронула, шею тоже. Значит, делала осознанно, не желая, чтобы сразу умер. А вот он предательски потерял сознание
после всех этих пыток.
Мороз быстро делал своё дело, путая мысли, окутывая небытием.
Рош попытался пошевелить здоровой рукой – бесполезно, окоченела. Да и весь он
весь как ледышка.
Что ж, умереть на снегу лучше, чем в постели оборотня, со многими магами
случалось. Можно, конечно, побороться за жизнь, но без посторонней помощи он
напрасно потратит остаток сил. С другой стороны, не будет больше боли.
Пошёл снег, лёгкий, пушистый. Он оседал на ресницах, забивался в рот. Пока ещё
таял.
«Значит, потеплеет», - безразлично мысленно подметил Рош и попытался
подпихнуть под себя левую руку, чтобы отогреть. С третьей попытки это удалось, но
