— Ну, что? Давай выкладывай, — говорю я.
— Прощу прощения, конечно, но ты не из тех, кто заботится о других. Пойми меня правильно…
Вот оно, в самую точку: я невысокого мнения о людях. Более того, я почти о них не думаю. Но у меня из головы не идут белые ладошки. У меня такое чувство, что их я не скоро забуду.
— Артрад, ты просто не знаешь, какой я великодушный. Поверь, я все учел. Вот увидишь. Мы выжили, а это неспроста. И теперь у нас с тобой есть цель — поквитаться с монстром. Мы отомстим ему. Так что встань во весь рост и иди в бой.
Я протягиваю Артраду руку.
— Да? — спрашивает он.
Он все еще сомневается. Но я уже начинаю верить в то, что говорю. Я помогаю Артраду подняться.
— Да, приятель. Мы вызываем на бой — на смертный бой — самого дьявола. Мы с тобой в учебники истории попадем. Это я тебе гарантирую.
Этот случай стал поворотным моментом в жизни Шпиона. Когда Новая война была в самом разгаре, он, похоже, отбросил ребячество и стал человеком. Его надменность и тщеславие никуда не делись, но невероятный эгоизм, похоже, исчез вместе с серебристой машиной.
Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217
«Чувак, это дерьмо пусть полиция разгребает».
Кормак Уоллес
Час ноль
Этот рассказ собран по кусочкам из записей, сделанных камерами и спутниками наблюдения, отслеживавших с помощью системы GPS координаты телефона, который был у меня в час ноль. Героями записей являемся мы с моим братом, и поэтому я решил дополнить их своими воспоминаниями. Правда, в то время мы, конечно, понятия не имели о том, что за нами наблюдают.
Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217
Черт. Вот он, канун Дня благодарения — день, когда все началось. До того момента жизнь у меня была не очень, но по крайней мере меня не выслеживали, и я не пугался каждой тени и думал о том, что какой-нибудь металлический жук выколет мне глаза, отрежет руки-ноги или забурится мне под кожу, словно какой-то паразит.
По сравнению с этим моя жизнь до часа ноль была просто сказкой.
Я в Бостоне, и на улице холод собачий. Ветер режет уши, словно бритва, а я бегу за братом через крытый рынок в центре города. Джек на три года старше меня и, как обычно, пытается делать все правильно — а я, как обычно, его не слушаю.
Прошлым летом умер наш папа. Мы с Джеком вылетели на запад, в Калифорнию, похоронили его и распрощались с заплаканной мачехой, оставив ей все имущество.
Ну, то есть почти все.
С тех пор я ночевал в гостиной Джека, на диване. Да что уж там, нахлебничал. Через пару дней я вылетаю в Эстонию на съемки для «Нэшнл джеографик», а уж там сразу займусь поисками следующего контракта, чтобы не пришлось возвращаться домой.
