Она покрыта кровью — чужой кровью.
Я оглядываюсь: трое солдат лежат в пыли, опрокинувшись навзничь; у каждого на лице дырочка, а задняя часть черепа снесена. ТИМ сделал всего несколько выстрелов, но каждая пуля нашла цель.
Никогда не забуду удивления, которое было на лицах этих парней.
Мой мозг довольно отстраненно анализирует ситуацию, и до него доходит, что я совсем один и что дело дрянь.
Снова оживает АК-47 — и снова стреляет одиночными. Выглянув из-за шасси бронетранспортера, я пытаюсь обнаружить местоположение ТИМа. Этот гад все еще стоит посреди улицы, словно ковбой в вестерне, и стреляет по мирным жителям, которые смотрят на происходящее из окон. Мостовая вокруг него усыпана обрывками ткани, кусками пластика и кевлара.
В моем ухе оживает радио: к перекрестку едут другие подразделения, а за ситуацией следят «рапторы», но я все равно вздрагиваю от каждого выстрела, ведь каждая пуля обрывает чью-то жизнь.
Иначе Тимми не стал бы нажимать на спусковой крючок.
Потом я делаю важный вывод: в данной ситуации самая уязвимая, самая важная цель — это «Калашников». Трясущимися руками я поднимаю оптический прицел на винтовке и перевожу селектор в режим стрельбы короткими очередями. Обычно короткая очередь — напрасная трата патронов, но я обязательно должен уничтожить автомат, а второго шанса у меня скорее всего не будет. Очень осторожно высовываю ствол из-за бронетранспортера.
Робот меня не видит.
Я прицеливаюсь и, задержав дыхание, нажимаю на спусковой крючок.
Вырвав АК-47 из рук ТИМа, три пули превращают оружие в дождь из металлических и деревянных обломков.
Обезоруженная машина смотрит на свои руки, которые только что держали автомат, секунду обрабатывает полученную информацию, затем идет к переулку.
Но робот уже у меня на мушке. Я целюсь в колени, так как знаю, что кевлар доходит только до области паха. Конечно, машине защита паха не нужна, ну да что уж тут поделаешь. Я ремонтировал ТИМов десятки раз и знаю все их слабые места.
Как я уже сказал, двуногие машины в бою никуда не годятся.
ТИМ падает лицом вниз: его коленные суставы раздроблены. Я выхожу из укрытия и направляюсь к нему. Мучительно медленно перевернувшись, робот садится и, не сводя с меня глаз, начинает отползать в переулок.
Слышен вой сирен; появляются люди и начинают перешептываться между собой на дари. ТИМ-1 ползет назад, рывок за рывком.
В эту минуту я решил, что все под контролем.
Предположение оказалось ошибочным.
