— Да нет, рассказывай дальше.
Рикша приостановил велосипед, достал шерут — бирманскую сигару, угостил Аун Сана, вторую закурил сам. Поехали дальше.
— Так вот, — продолжал он. — Отвалил пароход от пристани. Тысячи людей на берегу стояли. Все смотрели и не верили, что колокол все-таки согласится уехать из Бирмы. И правда, только пароход дошел до середины реки, как видим — колокол начинает съезжать к одному борту. Англичане засуетились, стараются удержать. А пароход от тяжести набок клонится. Колокол пошел рвать цепи, которыми его привязали. Разорвал, нырнул в реку и был таков. Только вода столбом поднялась.
Заговорившись, рикша въехал в стаю бродячих рыжих собак. Собаки с визгом бросились врассыпную. Дорога пошла в гору. Снова стал виден исчезнувший было за крышами домов и вершинами пальм конус Шведагона.
— Так вот. Вода столбом поднялась, и нет колокола. Англичане, конечно, забегали. Неприятно ведь — на глазах всего Рангуна такой позор. Не захотел колокол в Англию ехать, и ничего они поделать не смогли. Ну и войск они тогда понагнали! Да и не только войск — всех кули из порта привезли, водолазов достали. Три дня бились — все хотели колокол со дна поднять. А он с каждым разом все глубже и глубже в тину уходит. Все ходили смотреть, как англичане с колоколом воюют. И я ходил. Но колокол не поддался. Нет, не поддался.
Рикша говорил о колоколе, как о живом существе, и Аун Сан представил себе оживший колокол, который рвет цепи и ныряет в реку, только чтобы не покидать Бирму.
— Ну, чего же замолчал? Увезли они его все-таки?
— Не торопи, брат. Все в свое время. Значит, отступились англичане. Тогда приходит к губернатору один поунджи — монах, вернее много людей пришло, но товорит за всех один: «Обещаете, что колокол теперь не возьмете?» Губернатор отвечает, что чего же обещать, если его достать нельзя. «А мы, — поунджи говорит; — его достанем». А губернатор говорит: «У вас это не получится. Если, — говорит, — мои солдаты не смогли, то никто не сможет». — «А ты разреши, — поунджи отвечает, — нам, бирманцам, его из реки вытащить. Только тогда, — поунджи говорит, — пусть англичане его снова не увозят»: Ну, губернатор усмехнулся и согласился. Чего же ему не согласиться, если он в себе уверен? Пришли тогда к реке пять тысяч человек. А может, и больше. Самые большие мастера на реку выехали на плотах и лодках. Зацепили колокол и вытянули на берег. Все вместе тянули. Колокол ведь хотел вернуться в Шведагон. И не сопротивлялся. Так его через весь город обратно провезли, от тины и грязи очистили, и вот стоит теперь.
