Никаких марксизмов и политэкономий - все напасти от них!
Отражали ли наши рассуждения и сочинения настроения солдатской и
офицерской массы? Конечно, нет. Сейчас я уже не боюсь себе признаться, что
большинство личного состава наших батальонов, имей они такую возможность,
просто перешло бы на сторону Красной Армии. "Обратная связь", пользуясь
нынешними термином, полностью отсутствовала. Никаких "военкоров" в нашей
газете не было, и лишь изредка публиковались составленные в редакции
"читательские письма".
Далее Самутин пишет: "Об уровне нашей пропаганды свидетельствует,
пожалуй, ее наивысший "успех". В архиве эмигранта Вахтина в Копенгагене я
обнаружил подшивку из 17 номеров "Кронштадтской правды" - газеты
кронштадского мятежа 1921 года. Из этих материалов я составил большую
подборку и выпустил специальный номер, посвященный годовщине мятежа в марте
1944 года. Красная нить подборки - наше дело перекликается с борьбой
кронштадцев, мы продолжаем начатую ими линию: Советская власть без
большевиков и евреев!
Подборка получила признание. Центральная власовская газета
перепечатала ее целиком, публикации в сокращенном виде появились в немецких
изданиях. Я получил медаль "За заслуги". "Кронштадт" был, пожалуй,
единственным образцом для подражания, о котором нам разрешили написать. Все
"исторические партии" - эсеры, меньшевики, кадеты, даже октябристы -
считались ущербными. Каждая из них несла, мол, свою долю вины за то, что
случилось с Россией. Как я уже сказал, - продолжает Самутин, - многое для
нашей "пропагандистской работы" мы заимствовали из опыта антисоветской
работы, накопившегося к тому времени и у немцев, и у примыкавших к ним
идейно слоев белой эмиграции. Точно также теперь повторяют наши "идеи",
"материалы", "данные", почти сорок лет спустя "голоса" и "волны", не говоря
уже о "свободах". Нетрудно проследить преемственность даже в методах.
Немецкие планы порабощения и уничтожения России, о которых нам
доводилось слышать, казались нам нелепыми выдумками. Абсурдность и
неосуществимость их была нам (в частности, мне) настолько очевидна, что
никто из нас не мог допустить, чтобы люди, способные здраво мыслить, могли
вынашивать такие планы. Немцы казались людьми, может быть, не всегда
такими, как нам хотелось бы их видеть, но - мыслящими здраво и реально. Мы
приняли тогда желаемое за действительное и с помощью немцев сами себе
создали миф о том, что можно победить большевизм в России, не побеждая
