— Когда чего-то желаешь, тебе без этого плохо, отсюда и муки. Истина, старая, как мир, — поддел я ее.
— Можно ведь и наоборот, смотри: тебе без чего-то плохо, ты этого желаешь, желание побуждает к действию, действие дает желаемое, тебе хорошо…
— Но всегда ненадолго…
— А… Ну, если ты ищешь радикальных решений, пожалуйста: пуля в лоб, говорят, отлично лечит от депрессий.
— Не… Не успеешь насладиться собственным величием. Обидно не посмаковать: такой прекрасный, такой царственный жест…
— Тогда снотворное. Пока будешь засыпать, прочувствуешь…
— Чересчур по-женски.
— Скажи лучше — чересчур смело! Мужики стреляют себе в рот, чтобы вдруг не передумать, когда уже поздно!
— А женщины думают прежде всего о том, чтобы не запачкать ковер!
— Cretinol — фыркнула она, давясь от смеха.
Никогда в жизни мне еще не доводилось столь весело обсуждать проблему самоубийства.
— Все-таки почему ты собираешь головоломки?
— Нуна продолжила допрос. — Чтобы… чтобы преодолеть свои желания, свой нарциссизм? Или чтобы не покончить с собой? Извини, но я что-то запуталась.
— Да нет, просто это напоминает мне об отце, — ответил я правду.
Она рассмеялась и озорным жестом взъерошила мне волосы.
— Знаешь, таким ты мне больше нравишься, Джек. Сентиментальным. Мне кажется… это лучше тебе подходит. Я, наверное, никогда не встречала таких, как ты, — добавила она нерешительно.
— Ты ничего не потеряла, Нуна.
Я ответил, не задумываясь, это была чистая самозащита. Нуна ухитрилась причинить мне боль, как, почему — не скажу, не знаю. Желание. Подъемная сила и сопротивление — вот он, выбор.
21
Припереть Тристана к стенке мне удалось после ужина. Нуна ушла в магазин — шоколада ей вдруг захотелось, а я соблазнил его партией в шахматы. Знал, что он устроит мне разгром: моя голова была занята другим. Игру мы начали спокойно, я прервался, чтобы сварить кофе, ну, и немного рому туда плеснули для порядка.
— Стало быть, ты пишешь Луизе, — сказал я, когда мы сделали по десятку ходов.
Он молча съел моего коня.
— Ты пишешь Луизе? — не отставал я.
— Да.
Мне пришлось отступить: слон остался неприкрытым. Вот ведь дал маху, ринулся в атаку раньше времени.
— По-твоему, это хорошая мысль?
— Не знаю.
— А надо бы, наверное, знать.
— Надо бы… на-до-бы…
Он откинулся в плетеном кресле, неотрывно глядя на доску. Его отсутствующий вид говорил о сверхсобранности; у меня практически не было шансов. Оставалось только тянуть кота за хвост, что я и попытался сделать, рокирнувшись.
