— Да, я так и понял, — сказал Рейн. — И вы бы его застрелили?
— Думаю, что нет, но лучше быть во всеоружии.
— То есть он предложил вам стать его любовницей, и вы отказались?
Она поморщилась.
— Конечно, я отказалась. Я никогда не буду ничьей любовницей. Особенно того, чья самонадеянность выводит меня из себя. Тщеславие не позволяет ему примириться с моим отказом. Однако я недооценивала его. Вот уж не думала, что он пустится преследовать меня по пути в Лондон.
Девушка с опаской покосилась на дверь.
— Я еще немного здесь побуду, если вы не возражаете.
— Ни в малейшей степени. Но вас, наверное, смущает уединение с незнакомцем.
Она перевела взгляд на Рейна.
— Я рискну, вы производите впечатление джентльмена.
Мнение Рейна о ней было столь же высоким: и внешность, и манеры выдавали в ней истинную леди.
Ему было понятно, почему барон домогался ее. Мадлен не являлась красавицей, более того, внешность ее была простовата, черты лица несколько мужеподобны, а кожа имела желтоватый цвет. Ее неопределенного оттенка серовато-каштановые волосы были стянуты сзади в безыскусную косицу. Но тело девушки… даже сквозь складки мешковатой ночной сорочки угадывались его налитые формы.
Ее цветущая плоть чрезвычайно его притягивала…
— Теперь вы могли бы меня и отпустить, — сказала Мадлен стесненным голосом, прерывая сладострастные размышления Рейна и заставляя вспомнить, что его рука все еще обвивает ее талию.
Пришлось подчиниться, хотя ему этого и не хотелось.
— По крайней мере, назовитесь, — видя ее колебания, он прибавил: — Должен же я знать, кого спасал.
Она ухмыльнулась.
— Так уж и спасали. Полагаю, мои действия тоже не были совсем незначительны.
— Вижу, вы стали неблагодарны, когда опасность миновала.
Ее выразительные серые глаза наполнились возмущением, и Рейн почувствовал себя необъяснимо заинтригованным. К сожалению, два года назад, после окончательного поражения Наполеона при Ватерлоо, все тревоги и опасности для него остались в прошлом вместе с потребностью государства в шпионах для борьбы с французским тираном, претендовавшим на мировое господство. Ему удавалось удерживаться на службе вплоть до Венского конгресса, на котором победители заново разделили Европу, перекроенную перед этим Бони. Но в конце концов Рейн был вынужден вернуться в Англию в прошлом году, когда умер отец, от которого он унаследовал графский титул.
Пресная гражданская жизнь и необходимость поисков невесты наводили на него смертельную скуку. Перед этим, чтобы уважить свою бабушку, вдовствующую графиню, он провел неделю, показавшуюся ему нескончаемо долгой, на загородном приеме в Брайтоне. Он сопровождал леди Хэвиленд туда и намеревался доставить ее назад в Лондон. Но отчаянный призыв его дальнего родственника Фредди Лансфорда послужил удобным поводом сбежать раньше. Сейчас Рейн ожидал прибытия Фредди, и появление этой женщины явилось долгожданным развлечением на фоне бездеятельного образа его теперешней жизни.
