Целью Фридриха являлось не Германское королевство, а блеск короны императора Священной Римской империи. Поэтому он легко отказывался от прав германской короны и даже от территориальных претензий. Он делал это не из легкомыслия, ведь уменьшение власти недопустимо для любого короля. Но диадема римских цезарей для него весила много больше германской короны.
Конечно, коронация в Аахене смогла состояться только тогда, когда Фридриху удалось завоевать расположение германских князей. Но и коронация в Аахене — для него всего лишь шаг, важный и неизбежный шаг на пути к величайшему титулу Священной Римской империи.
Коронация в Аахене и первый обет крестового похода
Весной 1215 года большинство саксонских правителей перешло на сторону Фридриха, поэтому в мае собрание князей в Андернахе решило выступить против последних вельфских городов, Аахена и Кёльна.
Но применения оружия уже не потребовалось. В обоих городах победили сторонники Штауфенов, и 24 июля 1215 года Фридрих торжественным кортежем въехал в древний город, где короновались императоры, в Аахен.
Уже 25 июля майнцский архиепископ короновал его в домовой церкви Карла Великого и провел к освященному традициями Каролингов трону первого франко-германского императора. Литературного документирования происходящего — от епископа Оттона Фрейзингского до Вальтера фон дер Фогельвейде — показалось для Штауфена недостаточно — ему требовалась драматическая инсценировка государственного события.
Почти ровно пятьдесят лет назад дед Фридриха II, Фридрих Барбаросса, приказал причислить к лику святых свой идеал — Карла Великого. На столь важном для него событии должны были присутствовать его жена, императрица Беатриса, и оба сына — Генрих и Фридрих. Тем самым он пытался утвердить, что в отличие от Капетингов — королей Франции германская императорская власть является прямой преемницей Карла. Но дело не только в этом. На примере святого отныне императора проявились притязания Штауфенов на власть, уже реализованные Оттоном III, в противоречие Риму и папской власти. «Империя Карла Великого всегда оставалась целью для Штауфенов, стремящихся к ней по каменистому и головокружительному судьбоносному пути».
И теперь уже Фридрих, восемнадцатилетним юношей покинувший Сицилию, в возрасте двадцати одного года находился на первом этапе поставленной цели: на коронации в доме и на троне Карла Великого.
Трезвый разум молодого короля, часто оказывавший ему бесценные услуги, «соmmodum et utilitas» — если это оказывалось выгодным, — не мог не испытывать волнения от величия места и праздничной церемонии коронации.
