Отец, мать, бабушка и братья выпили за мое здоровье.
Впоследствии я имел много случаев убедиться, что моя тесная близость с отцом началась именно с той минуты, как я пришел к нему в кабинет в правительственном крыле Белого Дома и показал приказ о моем производстве. Правда, в свое время, когда мне исполнился 21 год, мы с ним провели вдвоем целое лето в Европе. Но то было другое дело. Теперь он говорил со мной более откровенно; связь между нами стала значительно теснее. Получилось так, будто он мысленно устроил мне испытание, и я его выдержал. Это много значило для него и, поверьте, для меня.
В тот же вечер, когда я зашел в спальню отца пожелать ему покойной ночи, он попросил меня остаться и поболтать с ним несколько минут. Он спросил, как я себя чувствую. — Прекрасно, — ответил я. Мы поговорили об аэродроме Райт в Огайо, куда я был назначен. Он спросил, что я думаю о войне. Единственное сомнение, которое я испытывал в те дни, разделялось многими: как это получается, что мы продаем Японии железный лом? Ведь мы не можем не знать, что железный лом, посылаемый в Японию, несет гибель китайцам…
— Мы — мирная нация, — ответил отец задумчиво. — Это не просто состояние. Это определенное умонастроение. Это означает, что мы не хотим войны; это означает, что мы не готовы к войне. Железный лом, — не смейся, железный лом не считается у нас военным материалом. Поэтому Япония, как и всякая другая страна, с которой мы поддерживаем торговые связи, имеет полную возможность покупать у нас этот материал.
— Но…
— Мало того. Если бы мы вдруг перестали продавать Японии железный лом, она вправе была бы считать, что мы совершили недружественный акт, используя орудие торговли, чтобы душить ее, морить ее голодом. И это еще не все. Она вправе была бы рассматривать такой шаг с нашей стороны, как основание для разрыва дипломатических отношений. Я пойду еще дальше. Если бы она считала нас недостаточно подготовленными к войне, недостаточно вооруженными, она могла бы воспользоваться этим даже как предлогом для объявления войны.
— Это был бы блеф.
— Возможно. Даже вероятно. Но в состоянии ли мы разоблачить этот блеф?
Я вспомнил передовицы газеты полковника Маккормика «Чикаго трибюн» и речи кучки сенаторов и членов палаты представителей, утверждавших, что Япония не имеет воинственных намерений по отношению к нам и что наши интересы на Дальнем Востоке не находятся под угрозой. Я вспомнил, что отца обвиняют в разжигании войны.
