По данным комиссии, самолет Гагарина упал под углом 51 градус. Скорость была 690 километров в час, двигатель делал 10 040 оборотов в секунду. Так вот, последнее характерно для ГОРИЗОНТАЛЬНОГО полета. Но ведь если самолет вошел в крутое пике, первое, что делает летчик, — уменьшает обороты двигателя! Вывод? Что-то случилось сразу после доклада Гагарина о курсе и высоте. Что-то, после чего оба не могли пилотировать самолет и сбросить обороты.
Я: Но ведь одна из комиссий определила, что летчики выходили из штопора?!
Волынов: Это противоречит версии, что они оба были без сознания. Хотя комиссия противоречила и сама себе. При штопоре самолет падает на скорости сто — сто пятьдесят километров в час, выводят из него — на трехстах пятидесяти. Однако та же комиссия установила: скорость в момент столкновения с землей была шестьсот девяносто!
Я: То есть они потеряли сознание после столкновения с метеозондом?
Волынов: Дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР Борис Волынов заявлял, что «причину гибели Юры мы никогда не узнаем!»
Он сам не раз летал на МиГ-15 с бортовым номером 18, на котором позже разбился Гагарин.
Волынов: В те дни промелькнула информация, что в «летное время» солдат с метеостанции случайно запустил шар-зонд. Приборчик весит восемьсот граммов. Представьте себе, как со скоростью около семисот километров в час он врезался в истребитель. Это же как из пушки выстрелить! Раздается хлопок, который вроде бы даже слышали свидетели, и кабина разгерметизовывается. За эту версию схватились двумя руками, бросились искать служивого. И не нашли. Как в воду канул.
Я: Почему?
Волынов: Видимо, его начальник почувствовал, каким «керосином» дело пахнет, и быстро перебросил парня в другое подразделение.
Версию о самолете, который пересек дорогу Гагарину и Серегину, Волынов не поддерживает. Теоретически вероятность попадания в спутный след была. Но практически погибнуть от этого невозможно. Он сам в таких ситуациях бывал. Покувыркаешься, а потом выравниваешь самолет. К тому же все самолеты в воздухе отслеживает локатор...
Что же касается воздушного хулиганства, то, по словам Бориса Волынова, это невозможно. Инструктором с Гагариным летел Серегин — опытнейший летчик, у которого не было перерыва в летной работе. Он поднимался в воздух каждую смену, прекрасно ориентировался по приборам, был очень собранным и ответственным. К тому же командир полка, который отвечал за своих летчиков, не мог допустить легкомысленной ошибки. Он прекрасно понимал, с кем летит.
