Зази уже было начала посмеиваться над хмырем: то-то у него, наверное, рожа вытянулась, когда она смоталась. Но вдруг она поняла, что радоваться, собственно, нечему. Кто-то шел рядом. Можно было даже, не поднимая глаз, догадаться, что это был хмырь, но она их все-таки подняла - ведь всякое бывает, может, это был не он,- но нет, он самый. Казалось, он даже не понял, что случилось что-то особенное, и совершенно спокойно шел рядом.
Зази молчала. Исподлобья она изучала соседа. Они выбрались из сутолоки и шли теперь по улице средней ширины, где встречались в основном порядочные люди с тупыми рожами, отцы семейств, пенсионеры, тетки, прогуливающие своих отпрысков, одним словом, публика, о которой можно было только мечтать. "Дело и шляпе",- прошептал Зазин внутренний голос. И она сделала глубокий вздох, прежде чем бросить свой излюбленный боевой клич: "Спасите! Насилуют!" Но хмырь, как выяснилось, был совсем не так прост. Он злобно вырвал у нее из рук сверток и с большой убедительной силой произнес следующее:
- Как тебе не стыдно, маленькая воровка, только я отвернулся, как ты...
Затем он обратился к мгновенно образовавшейся толпе:
- Ах эти подростки! Посмотрите, что она хотела украсть!
И он потряс свертком над головой.
- Джынзы! - заорал он, что есть мочи.- Эта соплячка хотела спереть у меня американские джынзы.
- Какой кошмар! - прокомментировала какая-то домохозяйка.
-- Да, молодежь нынче с дурными наклонностями, - сказала другая.
- Безобразие! - сказала третья,- неужели ей никто не внушил, что частная собственность - это святое?
Хмырь продолжал отчитывать девчонку.
- А что будет, если я тебя в комиссариат отведу? К полицейским? Тебя посадят в тюрьму. В тюрьму. Ты преддстанешь перед судом для несовершеннолетних, и в итоге - колония для малолетних преступников. Поскольку суд признает тебя виновной и даст тебе на полную катушку.
Какая-то дама из высшего общества, оказавшаяся в этом захолустье случайно в поисках редких вещиц, соизволила остановиться. Она справилась у черни, по какому поводу вся эта заварушка, и, наконец не без труда поняв в чем дело, решила воззвать к чувству милосердия, которое, быть может, не было чуждо ному странному господину, чьи котелок, черные усы я темные очки, казалось, не вызывали у присутствующих никакого удивления.
- Мсье! - обратилась она к нему.- Пожалейте ее! Она не виновата в том, что ее, быть может, неправильно воспитывали. Наверное, чувство голода толкнуло ее на этот дурной поступок, и не надо слишком, и повторяю, слишком ее за это винить. Вам знакомо чувство голода (пауза), мсье?
