– Надо отслужить заупокойную, ваша светлость.
– Зачем? – сказала герцогиня.
Кара растерянно уставилась на нее. А, да, подумала герцогиня, я должна соблюдать долг и положенные обряды.
– В часовне, – сказала она. – Присмотри, чтобы наш священник пришел вовремя. Потребуются свечи и цветы. – На последнем слове она запнулась. Цветы и мертвый император. Ее ожгла эта мысль. Я не пожертвую самым чахлым придорожным цветком ради этого наконец умершего императора! Ни единым пучочком душистой зелени с огорода для этой туши. Ни даже стеблем самого жалкого сорняка из-за смерти этого извращенного ханжи, чудовища… Ее сознание затопили проклятия. Она ничего не видела перед собой… Камеристка прервала молчание:
– Простите, ваша светлость, но безопасно ли отправиться ко двору?
Никогда, шепнул ее рассудок. Сын унаследует. Еще один Филипп.
– Мы в безопасности, не беспокойся, – сказала она. Странно! Строгое соблюдение условностей спасло камеристку от кипящей в ней ненависти.
– Да, ваша светлость, но посетить двор?
Тут она поняла, что камеристку и всех остальных слуг это известие привело в радостное волнение. Оно было поводом для праздника, как весна. Колокольный звон приветствует нового императора, труп старого увозят на кладбище. Она поняла, что ее несгибаемая решимость никогда больше не видеть лицо императора – убийцы ее мужа – ввергла ее домочадцев в беспомощное уныние. Они уверовали в опалу и уверовали, что причина не ее гнев на императора, но его гнев на нее.
– Кара, я сильно изменилась после смерти моего мужа?
Камеристка смяла фартучек. Она никак не хотела, чтобы ей был задан этот вопрос. Пауза затягивалась, Кара отводила глаза от своей госпожи.
– Твой ответ будет мне одолжением, Кара, – сказала герцогиня, подкрепленная недавним открытием, – и каким бы он ни был, я не рассержусь.
– Это из-за смерти господина, – сказала камеристка.
– Да, тут причина изменений моего поведения, – сказала она ровным тоном, – но каковы следствия?
– Вы так радовались жизни, ваша светлость. – Начав говорить, камеристка осмелела. – И как будто теперь прячете свои чувства. Вы недостижимы.
– Недостижима? – Для чего, подумала герцогиня, когда каждый день меня раздавливает? – Благодарю тебя, Кара, – произнес ровный голос вне ее сознания. Голос отсылал камеристку. Он сохраняет контроль, подумала она. Но ее камеристка еще не договорила и, повернувшись к двери, сказала напоследок:
– Его смерть была почетной, ваша светлость. Он был великий воин.
