— Я не помешал твоей молитве, Елена? — услышала она голос.
Высокий, чернокудрый, к ней подходил князь Афанасий Иванович Вяземский. Глаза его выражали безнадежное отчаяние. Он шагнул вперед и встал напротив Елены. Она отвернулась.
— Что ж ты отворачиваешься, Елена Дмитриевна? Что ты делаешь со мной?! — с яростной горечью спросил Вяземский.
Поднявшись с колен, Елена хотела уйти, но Вяземский заступил дорогу.
— Пойми, Елена, я не могу без тебя! Не могу вымолить себе покою! Что ты глаза отводишь?
— Оставь, князь, ради Христа не надо, не унижай себя! — побелев лицом, прошептала Елена.
И она быстро пошла из церкви.
Вяземский рухнул на холодные плиты. На его глазах заблестели слезы.
— Господи! Где ты?! — воззвал он. — Я не могу жить! У меня тут, — прижал руку к сердцу, — у меня тут что-то такое, что не дает мне жить… Я умру, если она не станет моею! Помоги мне, Господи!
Свечи, слегка потрескивая, оплывали.
Около церкви холопы Вяземского ожидали хозяина. Увидев торопливо вышедшую из церкви Елену, опричники оживились, послышались реплики:
— Ишь ты!.. Обратно нос задрала!
— И чего бабе надо? Отчего наш князь ей не глянется?
— Оттого!.. Упрашивает, ублажает…
— Во, во! Взял бы за косы, да отволок в кусты!
— Это — да! Это б… Сама его под венец потащила!
— Князья!.. Слабы они на эти дела! — прозвучало с презрением.
— Да не-е… — стал пояснять один. — Другую может и отволок бы. А ейный отец, что под Казанью убили, царский окольничий был!
— Ого! Потому, знать, и спесивая.
— Да-а, сирота, а спесивая!
Мрачный Вяземский, выйдя из церкви, молча взмыл в седло, пустил скакуна в опор. Холопы поспешили за своим хозяином.
Разорившие свадьбу опричники с гиканьем метались по Медведевке.
Красный кафтан Хомяка огнем горел на солнце.
— Шерстить всех подряд!.. Хватать девок, ребята! Ничью кровь не жалеть!
Крестьяне убегали, кто куда мог. В поле, в рожь, в лес.
Нагнав старика, один из молодых опричников поставил поперек коня.
— Ты, старый хрен! Здесь девки были, бабы!.. Куда все попрятались?
Мужик кланялся молча, будто язык отнялся.
— На березу его! — закричал Хомяк. — Любит молчать, так пусть на березе молчит!
Один из всадников встал в седле во весь рост, перекинул через березовый сук веревку.
Несколько всадников сошли с коней, схватили мужика.
— Батюшки, отпустите, родимые! Не губите! — завопил тот.
— Ага! Развязал язык, старый хрыч! Да поздно! В другой раз не будешь шутить. На сук его!
Опричники потащили мужика к березе, накинули на шею петлю, схватились за веревку, чтоб подтянуть наверх мужика. В эту минуту из проулка вылетели всадники Серебряного. Их было вполовину меньше, но нападение совершилось так быстро и неожиданно, что они в один миг опрокинули опричников.
