– Демиург, – ныла Маргарита, – подежурь за меня. Я третью ночь не сплю. Идут и идут эти алкаши проклятые.
– Не алкаши, Ритка, клиенты! Рит, у меня компоты заканчиваются. Ты пошуруй у себя, может, чего найдешь… а то будем, как при совке, молоко с дрожжами в стиральной машинке крутить…
– Зин, – догадалась Маргарита, наблюдая за счастливой одноклассницей, – ты, наверное, занимаешься любимым делом, а мне это совсем не по душе.
– Да это все лирика – по душе, не по душе… Бабки нужны?
– Нужны… – понурилась Галкина.
– Вот и давай как договорились: запасы к Новому году сделаем. У нас уже постоянная клиентура!
Через месяц Маргарита забыла все дорогие привычки: педикюр, маникюр, массаж и бассейн остались в прошлом. Галкина на автопилоте ела, убирала и мыла, рубила дрова, таскала воду, грела ее на печи, чтобы смыть с себя сивушный запах (ей казалось, что от нее постоянно подванивает сивухой). Все остальное время забирал ненавистный бизнес.
Марго сравнивала Марфинку с островом Забвения из фильма «Пираты Карибского моря».
Марфинка, конечно, не Карибы, нет солнца, песчаных пляжей и океана, но сути это не меняло. Как Джек Воробей, она застряла между мирами и потихоньку сходила с ума.
Когда Валентина звонила, Марго заверяла сестру, что у нее все в порядке, что не ничего не нужно. Говорила и удивлялась: ей на самом деле ничего не было нужно.
Вчера еще красивая, полная надежд молодая женщина опустила крылья, потухла. Беспокойство по поводу Валентины и Адама, вся ее прежняя жизнь, страхи, ревности, страсти – все отсюда, из Марфинки, казалось смехотворным. Галкина ничего не ждала от жизни и уже ни на что не надеялась.
Скажи прежней Маргарите кто-нибудь несколько месяцев назад, что она превратится в зомби, она бы плюнула в лицо пророку.
Марго казалось, что в ней не осталось желаний – одни инстинкты. Или нет, одно желание в ней все-таки тлело. Желание было глобальным – выбраться из деревни. Статус-кво – вот о чем она, как Джек Воробей, мечтала, когда рубила дрова и продавала «янтарное пиво» за шестьдесят рублей.
Втайне она мечтала уехать из Марфинки, когда срок аренды закончится и моряк освободит квартиру. Еще полгода, и она будет прежней Маргаритой Галкиной, а пока надо принимать обстоятельства. Что толку плакаться, жаловаться и обвинять кризис? И Маргарита молчала, все больше замыкаясь в себе.
Тупое однообразие дней оживляли только мятые десятки.
Если бы не Зинаида, Галкина не заметила бы и первый снег.
