Маргарита не была в деревне больше десяти лет, с похорон матери, и улицу, конечно, не узнала. Впрочем, дом тоже не узнала.
А когда узнала, апатию как ветром сдуло: захотела назад, в город, к черту, к дьяволу, в чужой особняк горничной с проживанием, только не в эту избу на курьих ножках!
За серым, зацелованным дождями трухлявым забором, насмехаясь над Галкиной, стояла невообразимая развалюха с крыльцом набекрень. Где-то между крыльцом и скатом поросшей мхом шиферной кровли торчала щербатая труба. Картину дополняла ворона, чистившая перья на краю трубы. Ни намека на цветочки, спелые яблоки (груши, сливы, абрикосы), аромат мяты, душицы или полыни. Апартаменты для Бабы-яги. Финиш.
Валентина, глядя на это великолепие, перешла на латынь:
– Ne quid nimis.
– А? – по-простецки открыла рот Марго.
– Ничего лишнего, – перевела адвокат Ильющенкова, – ладно, вылезай, приехали.
Стыдясь своего малодушия, Маргарита захлюпала носом.
– Что? – Валентина не была сентиментальной, но и жестокой она тоже не была. – Может, к нам поедешь?
– Ты же знаешь, у нас с твоим Николашей идиосинкразия друг на друга.
– Тогда не ной, – заорала Валентина, – а то я чувствую себя детоубийцей! – И она с остервенением принялась выгружать сумки из багажника: – Помогай!
Пыхтя, дотащили сумки до крыльца. Валентина с досады выругалась:
– Где мужики наши, а?
Достала с притолоки ключ от навесного замка.
Дверь скрипнула и качнулась, приглашая Маргариту в детство.
– Я сейчас сбегаю скажу соседке, что мы приехали, – предупредила сестру Валентина, спускаясь с крыльца, – ты пока проходи, осмотрись.
– К Зинке Резник, что ли?
– Да. Я ей приплачивала немного. Так, сущие пустяки, но дом в целости и сохранности. Еще Зинка за садом ухаживает, варенье и себе, и мне варит. В этом году вишни было – завались.
Шаги Валентины затихли, а Галкина так и стояла перед открытой дверью в темные сени и как завороженная смотрела на молчаливое приглашение, не решаясь перешагнуть порог. «Вот елки-палки, – в волнении подумала она, – это не порог, это роковая черта, Рубикон практически. Смогу я вернуться в город, если переступлю эту черту? А если смогу, то когда?»
– Носит ее где-то. – Валентина взбежала на крыльцо, толкнула дверь.
Маргарита вошла следом за сестрой.
Запах старого нежилого дома слегка контузил Маргариту. Она отшатнулась, полы зашлись скрипом.
– Господи, – Галкина обмерла, – провалюсь сейчас под пол на фиг и шею сверну.
– Нет, – успокоила сестру Валька, – ты не помнишь, ты летала, а отец полы менял лет пять назад. Они просто рассохлись.
