Рогатый учуял, что на него смотрят, безошибочно перехватил взгляд Андрея. Улыбнулся. У начальника Отделения начали слабеть ноги. Зубов у рогатого было много. Большущих, треугольных, темных зубов. Рогатый сделал знак – у ног появились тени поменьше, псы. Андрей рывком поднял пистолет, выстрелил, наверняка промазал. Выстрелил еще раз – метнулось пламя факелов. Зарычали, заскребли когтями спускаемые с поводков псы…
Тут завизжали за спиной. Выл Алексей Валентинович – на него из тьмы свалилась обезьяна, урча, вцепилась зубами в шею. Генка встретил ударом титана еще одну мартышку…
…Тьма качнулась и стала светом. Андрей споткнулся и стукнулся больным коленом о щит-лежак. Через щит же, лицом в бутылки, кувыркнулся Генка. Андрей встретился взглядом с изумленным оператором. Парень, не выпуская сигарету изо рта, потянулся за видеокамерой. Рядом замер майор. В раскрытой двери виднелись близкие дома «Сахалина». И в шаге за спиной орали и адски рычали…
…Алексей Валентинович вертелся, ругаясь и вопя от боли, слепо пытался ударить себя по спине рукой с зажатой нерпичьей кепкой. Спину почтенного растратчика оседлала адская обезьяна. Впрочем, при дневном свете было видно, что с приматами тварь роднит лишь цепкость и поношенная рубашка с единственным уцелевшим рукавом. Вероятнее, тварь вела свою родословную от крыс. Вытянутая усатая морда с обнаженными в ухмылке резцами, противный чешуйчатый хвост, плотно захлестнувший воротник Беркут-Томова поверх теплого шарфа. Одна трехпалая когтистая лапа крепко выкручивала ухо завывающего Алексея Валентиновича, другая драла волосы на и так не слишком заросшем черепе агента ФСПП.
– Стреляй! – во весь голос орал Генка. Тут начальник отдела сообразил, что внимание большинства оказавшихся в «Блиндаже» приковано к другому углу помещения. Там, прижавшись брюхом к груде мусора, слепо моргал огромный пес. Выпуклые блестящие глаза с красными зрачками никак не могли приноровиться к относительно яркому свету. Поджарое тело нервно вздрагивало, под кожей перекатывались узловатые мышцы. «Ни хрена это не пес», – сообразил Андрей, ловя на прицел квадратный лоб твари. Дело вовсе не в шарфе, стягивающем впалый живот пришельца из тьмы. Тварь была сложена по-человечески – пропорциональные сильные ноги, явно мужской торс. Руки, упирающиеся кулаками в мусор, обильно украшены-защищены серебряными шипастыми цацками. Вот только на остром хищном лице застыло нечеловеческое выражение абсолютной злобы. И еще клыки, не умещавшиеся в безгубой широкой пасти… Ищейка из тьмы.
