Однако ж и он не уберегся от неизбежных переживаний. Он был человеком с воображением. Да и ходить далеко не пришлось. На той же улице, через дом, в тесной квартирке жила вдова, растившая двух дочек-погодков. Все шло по схеме — когда он был мал, напрочь не замечал соседок, но, повзрослев, стал к ним захаживать, потом подозрительно зачастил.
Все дело было в младшей сестре. Старшая с детских лет отличалась своей соразмерностью и основательностью — такие обычно не кружат головы. Зато вторая была популярна, считалась существом одаренным. Эту завидную репутацию ей принесла не одержимость какой-то избравшей ее стихией, но обаятельный хоровод попеременных увлечений. Она и лепила, и рисовала, и зажигательно била по клавишам. Лучше всего она танцевала — словно вычерчивала иероглифы крепкими загорелыми ножками.
В провинциальных городах вспыхивают свои светлячки. Ими гордятся, им завидуют, во всяком случае, выделяют. То, что герой наш добился отклика, было для него добрым знаком — вряд ли она бы хоть раз взглянула на заурядного человека.
Думаю, их повлекло друг к другу сродство честолюбивых натур, оба тяготились привычным. Не только квартал, не только улица, уже весь город казался тесным. Всего несносней был отчий дом — ловушка, в которую попадаешь, едва явившись на белый свет.
Однако, в отличие от него, девушка не умела ждать. Она торопила его с отъездом. Он все пытался растолковать ей, что к столь ответственному поступку нужно как следует подготовиться. Но то были зряшные попытки. Каждый новый день на улице детства казался ей обидой, насмешкой, признанием своего поражения. Он понимал все ее доводы — бесспорно, скоротечная молодость была их основным достоянием, их главной ставкой в азартной игре. Но он обладает мужским умом и должен просчитывать варианты. Если не видишь на ход вперед, лучше не браться за эти шахматы. Их споры становились все резче, однажды она ему сказала, что осмотрительность, сплошь и рядом, лишь прикрывает душевную робость. Весьма неприятное обвинение, заставившее его задуматься. Мало веселого было и дома — родители все чаще хворали. Это печальное обстоятельство стало веским и нравственным аргументом: дело не в трусости перед жизнью, сейчас он их не вправе оставить.
Она уехала. Он убедился, как опустел его старый город. Куда ни пойдешь, кого ни встретишь, с кем ни заговоришь — все не то. Еще недавно полная жизнь вдруг превратилась в дырявое сито, сквозь которое исправно просачивались бессмысленные, беззвучные дни. Правда, еще оставались письма, но эта связь с течением времени стала почти односторонней — ответные письма были редки, потом они перешли в поздравления с днем рождения, с Новым годом и вдруг иссякли, ушли в песок. Ей надоело даже пунктиром обозначать в коротких записочках пусть хоть подобие интереса. Ее последней московской весточке уже не хватило кислорода. Она задохнулась на полуслове.
