— Я помню… во всяком случае, как шел вниз по улице Алувейен, по направлению к центру города. Это далеко. Помню, как проходил мимо бассейна и стадиона в Анкерскуген. И тюрьму…
— Так, может, тюрьма вас так перепугала? — Агрессивность Энга так и рвалась наружу.
— Я был дома… в начале второго. Я посмотрел на часы.
— А кто-то может это подтвердить?
Даг Эдланд покачал головой.
— Я не женат, — произнес он и опять уставился в стол. — Я живу один. Давно уже.
— Но вы сказали, что у вас был роман с умершей?
— Она такая… была такая… — Голос Эдланда затих. Только слез не хватает, подумал Валманн. — Она была единственная…
— Хорошо, вы были влюблены в нее. Но была ли она влюблена в вас? — по-бульдожьи рявкнул Энг.
— Мы собирались начать вместе новую жизнь.
— А что насчет ее бывшего? Вы его видели?
— Нет! — Эдланд посмотрел в сторону, и его глаза заблестели. Однако на этот раз не от страха или горя, а как-то по-другому. — Она мне кое-что рассказывала. Этого было достаточно.
— А что она рассказывала?
— Ну, разное, что он свинья и полное дерьмо.
— Вы не знаете, он ее бил?
— Я бы не хотел больше о нем говорить! — Эдланд сжал свои белые кулаки и сложил их у груди, демонстрируя странную и бессильную агрессию. — Но это ничего не значит. Мы ведь собирались… — Он снова поник, но затем взял себя в руки. — Карин — единственная женщина, которая действительно что-то для меня значила, вы можете это понять? — Даг посмотрел им прямо в глаза, сначала Валманну, потом Энгу, долго смотрел на них, как будто ждал возражений или собирался сделать им выговор за обвинение в причастности к смерти Карин. Затем он снова вздохнул, уставился в стол и поникшим голосом сказал: — Нет, куда там.
— Вы должны понять, что ваши слова и все ваше поведение в целом вызывают некоторое удивление, — продолжал Валманн, но уже несколько иным тоном, как будто он раздумал идти во фронтальную атаку. — Вот смотрите, полиция приходит к вам домой и хочет допросить по делу об убийстве, а вы сразу соглашаетесь, даже не спросив, кого, собственно, убили. Когда вам говорят, что нашли ваше имя и номер телефона в чужом мобильнике, вы даже не спрашиваете, кому этот мобильник принадлежит…
— Я ведь сказал, что я так и знал… — Его голос превратился в шепот.
— Вы знали это? Вы понимаете, как мы должны толковать такие слова?
— Знал… чувствовал. Иногда у людей бывают предчувствия, не так ли? Это могла быть только она. Я больше никого здесь не знаю и ни с кем не общаюсь. Я… вообще не очень общительный.
