Услужливые писатели-холуи, придворные политологи и штатные социологи научились ловко отвлекать и развлекать, пересказывая сотни раз одно и то же. Они писали и для телепередач, восхваляя счастье жить под мудрым руководством Властелина и Младших Владык, якобы избавивших народ от его скверного прошлого. Они же выдумывали небылицы о жизни людей, перевирали историю, доказывая величие и мудрость тех, кто хорошо платит.
Поскольку Властелин все восхваления в свой адрес принимал за чистую монету, в выражениях никто особо не стеснялся:
«Дорогой Властелин! Очень хорошо, что вы родились!».
"Властелин — это наше все".
"Личность Властелина важнее для общества, чем институты государства".
"Противников курса Властелина больше нет, а если и есть, то это психически больные, и их нужно отправить на диспансеризацию. Властелин — везде, Властелин — все, Властелин абсолютен, Властелин незаменим».
«Властелин — гигант!».
«Если спросить нашу оппозицию, чем же вам не нравится Властелин, они ответят примерно следующее: “Властелин из чистого золота, это правда. Но этого золота должно быть еще больше».
«Ваш демократизм, дорогой Властелин, не знает пределов!»
«Мы в вас видим человека, который является планетоообразующим явлением, сам по себе».
«Благодаря мудрой политике Властелина наша планета просто обречена на успех».
«Я считаю, честно говоря, Властелина человеком, который был послан Земле судьбой и Господом в трудный для нее час, для нашей большой, общей нации».
На планете создана чудовищная система фильтрации информации. В каждой редакции, на радио и телевидении посажены «глаза Владыки», решающие, что можно, а что нельзя. И везде ложь, которая стала основой сознания и общественных отношений.
Поражали слух массово тиражируемые песни, с их грубыми ритмами, резкими диссонансами и крикливой манерой исполнения. Одобрение властей получали только бодрые восхвалительные и, конечно, бездарные примитивные любовные песенки, исполняемые разодетыми, как попугаи, певцами и певицами. Толпа фанатов восторженно им аплодировала.
На Земле не осталось специально построенных хранилищ исторических ценностей и документов – довольствовались кое-как приспособленными пустовавшими старинными зданиями. В свободных простенках громоздились штабеля полуистлевших рукописей, газет, репродукций или эстампов. Здесь не было уже и музеев с широко развернутой экспозицией.
