Но что это были за два месяца! Прогнозистов интересовали и война во Вьетнаме (как они обрадовались, узнав, что американцы проиграют!), и Ближний Восток, и Африка, и особенно – куда от неё деться? – Америка. Понятно, далеко не на все вопросы я мог ответить, как они ни пытались заходить то с одного бока, то с другого, – просто не знал или не помнил. Но что интересно, меньше всего спрашивали о будущем распаде Союза: людям свойственно не думать о неизбежном, особенно если это касается их самих.
Понятно, сообщение о победе американцев в "лунной гонке" расстроило всех, но я сказал, что беспокоиться о лунном превосходстве США не стоит и что после запуска "Аполлона-17" их лунная программа будет свёрнута. И что вообще, после 7 декабря 1972 года ни один человек к Луне больше не полетит, даже в проекте.
Тут в меня вцепились аномальщики: почему? Я объяснил, что, по мнению аномальщиков конца ХХ века, пендосы прекратили свои полёты к Луне из-за того, что их достали "летающие тарелки", что, типа, Луна занята другими цивилизациями и ловить там особо нечего.
Владимир Сергеевич усмехнулся своей особенной усмешкой:
– Как знать, может быть, в падении интереса СССР к изучению Луны есть и моя заслуга?
В общем, спрашивали ещё много, много и много. Но как бы там ни было, а в конце июля 1965 года я уже жил в своей квартире на Большой Филёвской. Тогда же и рыбачить здесь начал. А в августе даже и на работу поступил – скучно без неё всё-таки – в ближайшую, 89-ю школу. Борис Витальевич сразу сказал, что с моими знаниями о будущем воспитывать детей они мне не доверят, но против преподавания труда даже он возражать не стал. В общем, в тридцать три года (родился я в мае), я думал, жизнь моя вошла в колею, точнее, в некий направленный и контролируемый коридор. Н-да, мог ли я подумать в свои неполные двадцать пять, живя в России конца ХХ века, что восемь лет спустя стану сексотом КГБ? Что наша жизнь – иллюзия!
Конечно, меня предупредили, что ещё один прокол, подобный как с профессором, – и я из своей шикарной однушки на Большой Филёвской перееду в совсем другую однушку на Малой Лубянке. Могли бы и не говорить. Что я, не знал, что школа напичкана осведомителями? Да я больше и не пил с незнакомыми, а знакомых было – Борис Витальевич да ещё несколько чекистов. В общем, ареал моего обитания ограничивался Москвой и Подмосковьем. Меня, конечно, предупредили, что бежать и скрываться бесполезно – всё равно найдут, разрешили только рыбачить в ближайшем Подмосковье. Да я, впрочем, особо никуда и не стремился: во-первых, уже по стране вдоволь наездился и созерцать деградацию ранее виденного больше не хотелось, а во-вторых, повторяю, думал, что жизнь вошла в колею.
