- Испугался?
От неожиданности я отпускаю руки и Он скатывается с порога в пыльную траву, тут же вскакивает и смеется.
- Нет, ну скажи честно, испугался?
Разве я в состоянии что-то ответить? Опустив голову на руки, я тихо плачу. Слезы недавнего горя, несмотря на пришедшую ему на смену радость, катятся по моим щекам и я даже не стараюсь сдержать их. Он тихо подходит ко мне, кладет руку мне на плечо и, уперев взгляд в пол, шепчет:
- Ну что ты? Перестань. Я ведь только хотел испугать тебя.
- Тебе это удалось...
- Не плачь, пожалуйста, ведь видишь, со мной ничего не случилось.
Я молчу. Тогда он обхватывает мою шею руками, крепко обнимает меня, и тихо, еле слышно, просит прощения. Не как напроказничавший мальчишка, а медленно и торжественно, как будто клятву, произнося слова раскаяния.
- Я ни за что больше не буду так глупо шутить. И никогда, слышишь - никогда не покину тебя, пока мы будем друзьями.
И пусть эти слова маленького мальчишки звучат чересчур громко и самоуверенно, я верю ему, потому что он сам верит в них, и слово это он будет держать, несмотря ни на какие преграды, так часто возникающие у людей на пути.
Мы продолжаем свой путь по ночному городу. Теперь уже я, крепко взяв за руку своего спутника, направляю маршрут нашей прогулки к берегу реки, той самой, к которой я так часто бегал, когда был мальчишкой.
Конечно, мы уже не молчим - накопившиеся эмоции выплескиваются в потоке внезапно прорезавшегося красноречия. Без умолку болтая, рассуждая о всевозможных вещах, мы тем самым пытаемся заглушить недавние воспоминания.
Луна по-прежнему ярко светит, ночной воздух посвежел и слегка затуманился - река уже близко. Мы сворачиваем с дороги, чтобы, как давным-давно, скатиться к реке по влажной, покрытой росой траве. Для этого нужно подняться на холм, и мы без особого труда преодолеваем это несложное препятствие, поочередно помогая друг другу.
- Ну, вперед?! - Его голос звонко раздается в тишине.
- Вперед!
С шумом и хохотом, загребая полные руки травы, мы съезжаем вниз, попеременно обгоняя друг друга.
- Искупаемся? - в Его глазах блестит озорной задор. Не дожидаясь ответа, мигом сбрасывает одежду и ныряет в теплую, как парное молоко, воду.
Я что-то невнятно бурчу насчет того, что в моем возрасте уже не принято купаться голышом. Стыдно признаться, но мне так и не удалось научиться плавать... Присаживаюсь на скользкий, покрытый мхом валун, закуриваю сигарету. Мысли мои далеко отсюда, я думаю о старой башне, которую жестокие взрослые люди немилосердно обрекли на смерть. Но я позабочусь о ней. Мне это будет нисколько не трудно - ведь я никогда не говорил Ему, что в своей взрослой жизни давно уже стал мэром этого городка; для него это совершенно не важно - он, скорее всего, даже испугался бы, что потерял своего лучшего друга в мире взрослых людей.
