С легкой кошачьей ноткой своим низким голосом Блёдх гарм почти промурлыкал:
— Потому, Эрагон Губитель Шейдов, что это — Даутхдаэрт, Копье Смерти.
— А имя его — Нирнен, «орхидея», — сказала Арья, указывая на резные линии у самого острия.
Только теперь Эрагон понял, что это стилизованные иероглифы эльфийской письменности, извилистые, переплетающиеся линии которых заканчиваются высокими, похожими на шипы остриями.
— Так это Даутхдаэрт? — переспросил он, и, поскольку Арья и Блёдхгарм смотрели на него, явно изумленные его невежеством, ему осталось только смущенно пожать плечами и умолкнуть. Порой Эрагона просто в отчаяние приводило то, что эльфы с рождения и в течение всей своей юности долгие десятилетия наслаждались возможностью учиться у самых мудрых представителей своего народа, тогда как его родной дядя Гэрроу не пожелал учить даже читать и писать, считая это совершенно ненужным. — Я ведь смог начать читать ваши древние тексты только в Эллесмере, — словно оправдываясь, сказал он. — Неужели это копье действительно было выковано в период падения ордена Всадников? Неужели им пользовались еще в самом начале борьбы против Гальбаторикса и Проклятых?
Блёдхгарм покачал головой:
— Нет, Нирнен значительно старше.
— Даутхдаэртья, — сказала Арья, — порождены страхом и ненавистью, которыми были отмечены наши последние войны с драконами. Самые умелые наши кузнецы и заклинатели создавали их из таких материалов, состав которых нам более не ведом. Они пропитывали их такой магией, что слов тех заклинаний никто уже и не помнит. Каждому из двенадцати таких копий давали имя, соответствующее названию одного из самых прекрасных цветов на свете. На мой взгляд, это одно из самых безобразных несоответствий, когда-либо нами допущенных. А все потому, что мы тогда преследовали одну-единственную цель — убить как можно больше драконов.
Эрагон с отвращением глянул на светящееся копье:
— И эти копья действительно убивали драконов?
— Те, кто при этом присутствовал, говорили, что драконья кровь лилась с небес, точно летний ливень.
Сапфира громко и резко зашипела, и Эрагон, оглянувшись на нее, краем глаза заметил, что вардены попрежнему удерживают позицию перед входом в крепость, ожидая, когда он и Сапфира вновь возглавят штурм.
— Все Даутхдаэртья считались уничтоженными или навсегда утраченными, — сказал Блёдхгарм. — Совершенно очевидно, что мы ошибались. Нирнен, должно быть, попал в руки семейства Волдгрейв, и они, скорее всего, прятали его здесь, в Белатоне. Я думаю, что, когда мы проделали брешь в крепостной стене, лорд Брэдберн утратил все свое мужество и приказал принести Нирнен из оружейной, чтобы попытаться остановить тебя и Сапфиру. Нет сомнений, Гальбаторикс был бы вне себя от ярости, если б узнал, что Брэдберн пытался убить тебя.
