— Ой! Кто здесь? — испугалась Нина.
В дверях, чуть сгибаясь под низкой притолокой, стоял высоченный солдат. И как он подкрался так бесшумно, что его никто не заметил? Оля и Нина растерянно замолчали. Потом Оля спохватилась:
— Крепостное право, между прочим, в России отменили в 1861 году. Я вам что, барыня?
— Ну, барыня не барыня, а командирская жена. У нас всем офицерским женам солдаты помогают — воды там принести или огород полить.
Оля рассердилась:
— Только денщиков нам тут не хватало!
— Так вы белить не умеете. И девочка у вас уже вся побелена. Лучше, чем стенка. — Маленькие глазки великана хитро сощурились. — Давайте я вам хоть покажу, как надо.
И солдат так крепко ухватил древко, что Оля и подумать не успела о сопротивлении. Мастера было видно сразу. Высокий рост позволял солдату белить чуть ли не у себя над головой. Сильные руки играючи посылали кисть широкими и длинными, равномерными мазками, и не успели Оля и Нина опомниться, как демонстрация методики была завершена одновременно с побелкой потолка.
— Пусть просохнет. Еще раза два пройдусь. Уж больно грязно-то. — И добровольный помощник взялся за побелку стены.
— Как вас зовут? — не выдержала Оля.
— Федор.
— А вас на службе не хватятся?
— Нет.
Вот так. Лаконично и твердо. Да уж, разговорчивым этого молчуна не назовешь. Федор легко двигался, как будто исполнял неведомый ритуальный танец: наклон, поворот, взмах, плавное движение сильных рук вниз. И еще раз. И еще. Оля с Ниной во все глаза изучали солдата. Очень некрасивый: маленькие хитрые живые глазки, нос, как картошка, толстые губы-вареники. Зато рост, фигура — залюбуешься. Сильный, высокий, с широкими плечами, он был похож на спортсмена-разрядника.
Ну ладно. Пока ремонт движется, Оля решила приготовить обед, заодно и своего неожиданного помощника накормить. Когда чугунная сковорода с шипящей картошкой, жаренной на сале и залитой яйцом, оказалась на столе, а Нина, прижимая к животу круглую паляницу, нарезала хлеб толстыми кусками, Федор появился в дверном проеме.
— Так что все. Уже готово. Завтра приду. Побелю другую комнату.
— Спасибо огромное! Мойте руки и садитесь обедать.
— Не.
— Как это «не»? Садитесь за стол сейчас же!
— Не.
И солдат, засмущавшись, исчез. Нина с Олей переглянулись.
— Вот это здорово! Убежал и даже не поел. И в столовую опоздал. Неудобно как-то вышло, — растерялась Оля.
— Мам, а я поняла, почему он белить пришел. Ты, наверное, единственная офицерская жена, которая отказалась от дармовой рабсилы!
