— Милана! — послышался голос Оливера в дверях. Громче его слов я слышала свое дыхание, словно находилась в дешевом акваланге под водой на глубине нескольких километров.
— О, защитник, — усмехнулся мужчина.
Он взмахнул палочкой. Я прокляла себя из-за бесполезности. Я не могла пошевелиться и уже почти ничего не видела.
— Не смей поднимать руку на моего брата, урод! «Айдам!» — крикнул Фред, ворвавшийся в комнату.
— Милана, — подлетела ко мне Оливия.
Она дотронулись до меня. Ее руки были ледяными. «Бомбс!» — крикнул Оливер, и послышался звон, треск и громкий хлопок. Что-то тяжелое рухнуло на пол.
— Оливия, достань палочку, — приказал Оливер.
Боль все сильнее и сильнее расходилась по телу, взрывалась в голове и заглушала другие звуки. Сердцебиение, дыхание — все затихло. С пола меня подняли, и я почувствовала тепло через грубую ткань пиджака. В голове произошел последний взрыв, и все исчезло.
Я позволила себе проваливаться во что-то мягкое, обволакивающее. Я как будто очень сильно хотела спать и, вот, наконец, легла в теплую мягкую постель и заснула…
Я очнулась в идеальной тишине, попыталась чем-нибудь пошевелить, чтобы убедиться, что жива, но тело отказывалось меня слушаться. К удивлению, никакой паники. Голова еще была не в состоянии размышлять, так что вместо того, чтобы испугаться, я была спокойна, неестественно спокойна. Первое, что я почувствовала, это то, что на ноги что-то придавливает. Заскрипела дверь, и сразу же тяжесть с ног пропала.
— Нашел? — спросила девушка.
Оливия. Ее голос был сонным и усталым, а еще тихим-тихим. Я потянулась к ней, не руками, а мыслями. Именно она сможет вытащить меня отсюда, из искусственного спокойствия.
— Да, — ответил ей Оливер.
Послышались его шаги и шум чего-то ехавшего, колес… вроде велосипеда. Голоса
Оливера и Оливии были последним, что я слышала перед потерей сознания, и первым, что услышала, приходя в себя. Мне очень хотелось открыть глаза. Я почувствовала, как холодные тоненькие пальчики взяли меня за руку, это дало мне сил, но хватило их только на то, чтобы дернуть рукой.
— Милана, Милана, — звала Оливия, еще крепче сжимая мою руку. Ее голос стал громче.
Я стремилась к ней, и сознание обрело власть над телом. Тело! Мышцы ужасно болели, все болело. Я сразу же распахнула глаза, свет ударил по ним. Я лежала на диване в комнате дяди Джеймса, рядом на стуле сидела Оливия с красными, опухшими глазами. У двери стоял Оливер, его прекрасная белая рубашка и пиджак были в крови.
