— Что ты тут делаешь?
— Готовлю ужин, — ответил он, — у меня крошки не было во рту чуть не с самого утра, и у тебя, кстати, тоже…
— А как же Карло? Ты что, опять собираешься бросить его одного ночью?
— Карло не…
— …Не обделен ни любовью, ни средствами… — едко отозвалась Лили.
— Да прекратишь ты наконец или нет? — гневно оборвал ее Витторио. — Мой сын находится в полной безопасности, он спокоен и здоров, ему — во всяком случае, в данный момент — гораздо лучше, чем нам с тобой. — Он помолчал, словно собираясь с мыслями. — Лили, мы должны решить, как нам жить дальше, а потом уже обсудим, как быть с Карло. За него не беспокойся, с ним Джина, которую он любит. Она тоже его любит, и…
— Кто она, эта Джина? — насторожилась Лили. — На нее можно положиться?
— Джина замужем, у нее есть собственные дети, она добрая и великодушная женщина. Такова же и ее сестра, которая в данный момент присматривает за детьми самой Джины. В итальянских семьях так принято, мы все помогаем друг другу в беде. Просто мы все — одна большая семья!
Лили вдруг ощутила чувство жгучей зависти. Раньше она и не подозревала, что бывают такие отношения между людьми, — не знала, пока не приехала сюда, на холмы Тосканы, и не увидела сама, как держатся друг за друга эти люди, как они дорожат семьей, членом одной из которых могла бы стать и она. Но в ней играл дух противоречия.
— Да, в ваших семьях своеобразные отношения. Я впервые столкнулась с этим уже в самолете, встретив бедного Карло, возвращающегося домой после первого семестра в интернате, расположенном за тысячи километров от дома. Ему было семь лет, и…
Витторио резко швырнул нож и, схватив Лили за плечи, повернул ее к себе лицом. Его глаза потемнели от гнева. Он заговорил сквозь сжатые до боли зубы:
— Моему сыну уже почти восемь. Он не по годам умен и сообразителен. Британия дает лучшее образование в мире. Я желаю своему сыну только добра, его счастье для меня превыше всего на свете. И я не отрываю его от семьи, просто потому, что у него ее нет. У него нет ни братьев, ни сестер, ни матери, ни бабушек и дедушек. Семьи Росси больше не существует, остался только я, и, видит Бог, я делаю для мальчика все, что могу! Неужели ты этого не видишь, не понимаешь?
Лили смотрела на него, и долго сдерживаемые слезы вдруг закапали из ее глаз. Очнувшись от гнева, Витторио ослабил хватку, и девушка выскользнула из его рук. Она провела языком по пересохшим губам, чтобы произнести слова, которые рвались наружу из самой глубины сердца.
