— А почему бы мне не веселиться, если жизнь позволяет? — с вызовом спросила Эльза. — Бог милостив, войны нет, можем спокойно жить.
— Вам бы только гулять да развлекаться, — не меняя своего весёлого голоса отозвался дед. — О своём удовольствии думаете только… Да где б вы сейчас были, детки, если бы мы в ваши годы думали только об удовольствиях? А мы батрачили на вас, на будущее страны, в которой вам жить.
— Не сильно ж вы набатрачили, — глаза Юдина потемнели. — Все силы, похоже, на партсобрания растратили. А страна как была без дорог, так и осталась.
— А ты, женишок, что в своей жизни успел сделать? — дед впервые за весь разговор согнал улыбку с лица. — Ты для людей-то что-нибудь построил? Коров надоил? Может, преступника какого поймал? Или ту самую дорогу асфальтом закатал? Что ты сделал такого, что даёт тебе право осуждать нашу родину?
— Да плевать я хотел на такую родину! — отмахнулся Юдин.
Эльза под столом толкнула его ногой. Она знала своего деда. Макар Денисович был большевик до мозга костей. Несмотря на то что принадлежал он к семье раскулаченных и познал в детстве горечь унижения, он свято верил в справедливость советской власти и с прекрасное будущее Советского Союза. При нём нельзя было произносить при нём слова, которые позволил себе бросить Юдин.
Старик недоумённо перевёл взгляд на внучку, похлопал глазами.
— Это кто? — спросил тоненько и потыкал пальцем в сторону Юдина. — Это кто?
— Это Коля, — смущённо ответила Эльза.
— Кто он такой? Он что? Он чей хлеб ест? Он по чьей земле ходит?
— Дед, успокойся.
— Да кто он такой? Его родина вскормила, образовала, работу дала! Да ты знаешь ли, щенок безмозглый, каких нам сил стоило страну эту поднять из разрухи, когда вокруг только битый кирпич и уголь на полях? Ты, может, на улице, под открытым небом живёшь? Ты, может, нищенствуешь? Чего тебе надо? Откуда ты взялся такой?
— Откуда и все, — Юдин отвернулся. — И не надо всех этих патриотических слов. Я уж их наслушался вдоволь, из ушей течёт.
— Да что ты сделал в жизни своей?
— Что сделал, то сделал, — резко оборвал Юдин. — Уж о себе позаботился как смог…
Через несколько минут он шагал с Эльзой по засыпавшей улице. Они молчали.
— Зря ты так, — проговорила наконец Эльза. — Он у меня дед хороший.
Юдин молчал.
— Теперь небось всю ночь спать не будет. Коля, ты всё-таки несдержанный какой-то…
— Плевать.
— Ну, как-то надо о других-то немного думать…
— Плевать мне на других.
Эльза остановилась и взяла его за локоть:
