Такайра ещё колебался, где поселится - на побережье или в глубине страны, но больше склонялся к столице. Маора была прибрежным городом. Существовала горная резиденция короля Саркиса - хорошо укрепленная крепость Лимм. Но там он проводил не более одного цикла Ариссы в год, предпочитая не покидать любимый им город-порт у устья реки Мари в кольце мощных оборонных крепостей с суши и хорошо укомплектованного флота, совершавшего рейды вдоль берегов залива. Флот Киотиссии на данный момент был одним из самых сильных среди прибрежных государств, и страна, пусть и опустошенная Черным шествием, как остальные, исправно получала в казну деньги от владельцев торговых караванов, для охраны которых Саркис предоставлял свои корабли.
Мара поела только потому, что Коршун заставил. Еще немного, и он принялся бы кормить её сам, поднося ложку с супом к упрямо сжатым губам. Мысли женщины блуждали далеко, и казались живыми полыхающие в радужках отсветы странного синего пламени.
Стемнело, когда они неспешно возвращались к 'Пенному дому', идя бок о бок: Коршун, в чьих волосах уже давно соли было больше, чем перца, и черноволосая Мара - оба худощавые и высокие, одетые в тёмное, с одинаковыми кийтами на одинаковых перевязях. Их можно было бы принять за брата с сестрой - если бы не разница в возрасте. Но за отца и дочь принять их было невозможно. Иное родство плескалось между ними, невидимыми нитями оплетая тела - родство хищников, опасных тварей, отринувших мораль и не ценящих ни чужой, ни своей жизни.
Вся компания собралась в главном зале 'Пенного дома'. Близнецы налегали на еду, готовясь после ужина славно провести время на Первой линии, где, среди грузов и тюков, по давней традиции прогуливались аппетитные Изиримские шлюхи, умеющие языком завязывать палочку от вишни в узелок. Садак клевал носом, просыпался иногда, улыбаясь и подслеповато щурясь. С доброй усмешкой Малыш подсыпал соли в его стакан с травяным отваром. Вок гонял по пальцам ажурный деревянный шарик с вырезанной серединой - тот казался приклеенным, бегал по руке, взлетая на кончики пальцев и танцуя, перебираясь на ладонь, чтобы скользнуть в рукав и... выскользнуть из другого. 'Хорошее воровство сродни магии, - сказал однажды Старина Такайре. - Ведь волшебным кажется то, за чем не успеваешь уследить. Был кошелек - и нет кошелька!'.
Дарина сидела за стойкой, непринужденно болтая с Ассойро. Она, кажется, единственная могла разговорить и заставить улыбаться владельца 'Пенного дома'. Но едва Такайра и Мара показались на пороге, слезла с высокой скамьи и подсела к общему столу.
