В конце семестра Озолин был назначен ассистентом профессора по инфекционным болезням. Его работы по защитным механизмам против инфекции были признаны важным вкладов в этой области. Я не видел его несколько недель, пока не услышал слухи, что он увольняется и уезжает в экваториальную Африку.
Я зашёл к нему в этот же вечер. Он был рад видеть меня: «Я ожидал увидеть тебя». Он упаковывал свои книги, методично, как и всё, что он делал.
— Почему…?
Он не ответил.
— Мне будет не хватать тебя.
— Не надо…
— Что наша дружба была шуткой? — я рассердился.
— Я должен… некая сила толкает меня на трагический путь.
Я поднялся и пошёл к двери.
— Не обижайтесь на меня, мой дорогой друг, — он подошёл и обнял меня.
— До свиданья Леонид.
— До свиданья мой друг, я увижу тебя снова.
Месяцы не было никаких известий от Озолина. Затем прошло сообщение, что микроб, вызывающий туберкулярную проказу, был выделен нашим преподавателем. Блестяще написанный, с шикарными иллюстрациями и слайдами доклад был доложен на нашем ежемесячном симпозиуме. Сам, он находился в каком-то бельгийском госпитале в Конго, где было возможным проводить исследования. Ещё через несколько месяцев другое сообщение достигло нашего деканата, оно было послано из Брюсселя: «Я возвращаюсь в Петербург. Я женился на русской девушке, которая училась здесь». Он даже не назвал им своей жены.
Мы все были в восторге, не столько, что он возвращается, как то, что он женился. Невероятно! Возможно, старая дева, синий чулок, как и он.
Мы жестоко ошибались. Скоро стало известно, что Озолин женился на дочери известного профессора университета Игоря Дарманского. Он был профессором криминального права, один из выдающихся юристов своего времени. А я был близким другом юного Дарманского, моего товарища по медицинскому институту.
«Невероятно!» — была наша общая реакция. Многие из нас знали Валерию Дарманскую — весёлая, жизнерадостная, обаятельная она дружила со многими студентами. Она была, как раз экстравертом и образована, несмотря на свою юность. «Это безумие! — была наша единодушная реакция. — Он настолько старше её, этот наш Кальвинист».
Циркулировали слухи, что её родители, известные своим гостеприимством, были не в восторге от этого брака.
Кода я в следующий раз зашёл к Дарманским, профессор спросил меня:
— Я слышал, что Озолин ваш друг?
— Да. Видимо.
— Он хороший человек. Леонид Озолин?
— В принципе, я знаю его только поверхностно, — допустил я.
— Блестящий учёный…. Прекрасный врач я слышал.
