— Откуда вам это известно?
— Господин маршал, я выполняю свой долг.
— Ну, а письма?
— Он пишет, потом рвет все на клочки.
— Никакой корреспонденции ему не приносят?
— Приносят, но он ничего не читает.
— А оружие?
— Время от времени он его рассматривает.
— Каким образом?
— На лице что-то вроде улыбки.
— Картина клинического бедствия. Что скажешь, Планше?
— Я приходил к нему несколько раз со сластями и с новостями, которые должны были его расшевелить. Напрасно.
— Нужны более сильные средства.
— Более сильные средства известны. Но для этого мне необходима ваша помощь, господин маршал.
— Какая именно?
— Мне нужен месяц полной свободы.
— Ради твоей коммерции. Ясно. Я попрошу назначить тебя кондитером его святейшества.
— Не в том суть. Моя жена…
— Что же делать?
— Убедить ее в том, что новый летательный аппарат не разорвет в клочья другое ухо.
— И это все?
— Для моего спокойствия не так уж мало.
— Итак, терапевтическая мера: мадам Тюркен, вы удваиваете порцию шоколада, вы подмешиваете желток в бульон и железо в бисквиты. Этот прием я вам объясню. Способ выздоровления: Планше получает месячный отпуск, чтоб раздобыть лекарства, которые ему известны. Нога № 1! Нога № 2! В путь! Мы отправляемся к мадам Планше!
Когда Пелиссон де Пелиссар хотел покинуть гостиницу, в ее двери скользнул молодой человек скромного вида, с большой головой, которая, казалось, с трудом держалась на тонкой шее.
Взглядом сарыча, который, как известно, зорче орла, Пелиссон де Пелиссар тут же его заметил.
— Мадам Тюркен, позаботьтесь, пожалуйста, о моем секретаре, он прибыл сюда из Сверни. Мне это важно.
— Господин маршал, он будет чувствовать себя здесь, как дома, мне нужно лишь знать его имя.
— Паскаль, Блез Паскаль, не так ли, мой мальчик?
— Все для господина Паскаля! — завопил Тюркен.
XL. ДВА ВЫСОЧАЙШИХ УМА В 1643 ГОДУ
От будущего автора «Мыслей» можно было ожидать всего, даже того, что ему всего двадцать лет. Он воззрился на поставленный перед его носом кувшин с вином и попытался вычислить на глазок его объем.
— Нашему юному гостю следует выпить, — сказала прекрасная Мадлен, — усталость как рукой снимет.
— Я пью только воду, — ответствовал молодой человек.
— Парижская вода именуется вином, — провозгласил мэтр Тюркен. — Женщина, позаботься об этом ребенке. Я чувствую, у него есть задатки, из него можно сделать…
— Сделать — что? — живо откликнулся Блез Паскаль.
— Поторопись, женщина. Я, видите ли, сударь, вопреки внешности, человек необычный. Я знаком и с Богом, и с дьяволом.
