— Я не мог оказать ему эту услугу, поскольку он просил меня выиграть сегодняшнюю битву. Но я слышал едва ли не последние произнесенные им слова, великие слова, господа, слова христианина и короля.
— Что ж это были за слова?
— Заметив, что я в спальне, он сделал мне знак отойти от окна, чего я, признаться, сперва не понял. Он хотел посмотреть на солнце. И тогда он мне сказал: «Пелиссон, зачем ты отнимаешь у меня то, чего не в состоянии мне дать?»
— Прекрасные слова,— заметил Арамис.
— Покойный король обращался к вам на «ты»? — поинтересовался Портос.
— Он изволил видеть во мне родственника с того самого дня, как в Па-де-Сюз я спас ему жизнь.
— Вы никогда мне этого не рассказывали, — заметил д'Артаньян.
— Пустяковое дело. Я скакал бок о бок с государем, когда он вдруг заметил, что я дышу со свистом. «Возьмите Пелиссон»,— сказал он,— и протянул мне свой обшитый кружевами платок. Для этого ему пришлось наклониться в мою сторону. В эту самую секунду пуля от мушкета просвистела мимо его уха. «Пелиссон, — сказал он мне, — твой насморк спасает жизнь королей, сохрани мой платок на память и сообщи, не желаешь ли ты вышить на нем корону графа или маркиза».
— Но на герцога он все-таки не покусился,— заметил с Серьезностью д'Артаньян.
— Нет. Однако мне известно через его камердинера, что он намеревался женить меня на одной из своих племянниц, чтоб я находился у него под рукой и чтоб вел более размеренный образ жизни в том самом смысле, в каком вы это понимаете, д'Артаньян. Это был великий монарх!
— Да, это был монарх,— отозвался Атос.— Боюсь, что после него будут либо призраки, либо тираны.
— Его упрекали в том, что он всего лишь тень Ришелье.
— Быть тенью Ришелье — не так уж мало, — заметил Атос.
— Да, но он был неблагодарен, — вставил Арамис. — Мой бедный Сен-Мар…
— Вы знали Сен-Мара, Арамис? Арамис покраснел.
— Боже мой, да кто же его не знал? Красивейший мужчина, одно из лучших сердец во всей Франции.
— Кажется, его смерть сильно вас опечалила?
— До такой степени, что я отправился путешествовать, чтоб попытаться забыть об этом.
— Вот почему вы очутились сперва в Испании, потом во Фландрии, где вас и отыскал Планше, — заключил Атос.
— А я-то считал, что вы сбежали в связи с арестом Сен-Мара, — ляпнул Портос.
Арамис вновь покраснел, и Атос пришел ему на помощь:
— Если ничего не можешь сделать для друга, то самое разумное — не множить его горестей, отдаваясь в руки недоброжелателей. Особенно, если у власти стоит зверь, который сеет смерть.
