Тленное понятие — честь.
Но как бы ни был он погружен в свои мысли, топот лошадей позади заставил его обернуться.
Группа из трех всадников приблизилась к уезжавшему, точнее, к его лошади, потому что сам он был, казалось, не тем, кто правит, а тем, кого везут. От группы отделился один человек и подъехал ближе.
По давней привычке, которую лучше, может быть, назвать воспоминанием, дворянин положил руку на эфес шпаги.
Но голос, который до него донесся, тотчас его успокоил. Он остановил лошадь и повернулся.
Рядом с ним был Роже де Бюсси-Рабютен.
— Д'Артаньян, вы одновременно и медлите, и спешите.
— Если речь идет о том, чтобы нам с вами объясниться, то учтите: меня здесь нет, — ответил д'Артаньян. — Мне предстоит совсем другая встреча.
— Я знаю, вы спешите на дуэль с испанской армией и вас ждет маршал де Пелиссон. Но вам следует проститься с одной особой.
— Я простился уже со всеми, кроме вас, господин де Бюсси-Рабютен. Вам я желаю всего самого доброго на прощанье.
— Ну а мне, д'Артаньян?
Юный голос прозвенел из-под капюшона.
— Не торопитесь и совершите небольшую прогулку, — заметил Роже.
Пэтом он зашептал мушкетеру в самое ухо:
— Д'Артаньян, то, что я сделал сейчас — не самый худший поступок моей жизни. — Я любил ее не меньше вашего, люблю, быть может, и теперь. Оставляю вас… Вы еще вернетесь, овеянный славой.
И добряк Роже повернул лошадь. Д'Артаньян очутился один на один с Мари.
На девушке был мужской костюм. Под седлом небольшая лошадь серой масти. Щеки у нее разгорелись.
— Я недавно вернулась из дальних странствий, поездка доставила мне удовольствие. Я видела всякого рода забавников, видела отцов церкви и крестьян, я ни минуты не скучала. Одно время меня сопровождал Роже, Менаж тоже ездил со мною. Он ни капли не изменился, он по-прежнему знает все, для него надо изобрести какую-то особую, неведомую ему область знаний, не правда ли?
— Несомненно.
— Я получила ваши письма, я их прочитала, я их храню. Жюли писала мне тоже. Она воображает, что мусульманский вельможа был готов броситься к ее ногам. Там в открытом море… Вы помните эти суда и нашу тогдашнюю встречу?
— Помню.
— Жюли вечно хочет выставиться напоказ. Впрочем, не в ней дело.
— Не в ней дело…
— Дело, д'Артаньян, в вас, только в вас дело. Не торопитесь. Я не умею ездить, как вы. Боюсь, моя лошадь напугается и пойдет галопом.
— Я ее остановлю.
— Ну, разумеется. Вам все по плечу, вы остановите и испанцев. Даже солнце. Впрочем, нет, это уже забота Пелиссона. Д'Артакьян, дорогой мой шевалье, я не хочу, чтобы вы были несчастны.
