Оправдываться у Андрея сил не было. Он весь внутренне сжался и думал лишь о том, чтобы опять не расплакаться.
Марина не села на стул рядом с кроватью и с порога заговорила:
— Андрей, я на секунду. Ты должен знать, что когда мы расстались, я тебя не осуждала. Это все равно произошло бы. Ты не знал, что у меня не может быть детей, а я боялась тебе это говорить. Настю я взяла из роддома. Она не твоя дочь. Если ты ее любишь, вашему счастью ничто не помешает. Извини, что я пришла без спроса, но я подумала, что тебе нужно это знать.
Андрей онемел. Марина резко повернулась и пошла к двери.
В дверях она обернулась и, открывая дверь, выдавила из себя:
— Я тебя любила всю жизнь. Благо телевидение давало мне такую возможность.
Ее охватило странное состояние. Она сдалась. Всю жизнь, как только возникала ситуация борьбы, она испытывала что-то похожее на удовольствие. А сейчас сдалась. Не понимая, кому и почему. Главное, не могла разобраться, какую борьбу проиграла. В чем эта борьба заключалась и по какому поводу.
Когда в два часа ночи позвонил зять и сказал, что у Маши начались схватки, она стала соображать — куда звонить. Лето, ночь с субботы на воскресенье — в Москве никого нет, все на дачах, А она, как на грех, забыла на работе мобильный телефон, в памяти которого записаны сотовые номера нужных людей.
Она сразу послала на пейджер сообщения двум знакомым врачам (их домашние телефоны, естественно, не ответили), но мобильная связь была недоступна. Решая, куда ехать — в роддом или сначала к себе на работу за мобильным, она поняла, что на работу — бессмысленно. Поздно. Олух зять успел отправить Машку в районный роддом, и переводить ее оттуда, даже если с кем-то и созвонится, бессмысленно. Эта можно будет сделать и завтра, когда Машка родит.
Для нее, председателя областного суда, в этом городе не было проблем. В хорошем настроении, с близкими друзьями она любила повторять: „Это моя страна, это — мой город“. И хотя она не была „членом команды“, доля правды в этих словах имелась. Ее побаивались, с ней считались. Она четко знала, где и когда следовало уважить звонившего, дабы не прослыть зарвавшейся и играющей не по правилам, а где следовало в просьбе отказать, чтобы считаться судьей, а не промокашкой.
Она поехала в роддом, позвонив из машины дежурному по ГУВД города с просьбой найти домашний телефон главврача этого засранного, как она была уверена, храма медицины. Дежурный перезвонил через двадцать минут, из-за чего ей пришлось проторчать в машине лишних минут десять, уже стоя у ворот больницы. Но главврача дома не оказалось.
