Обычная деревня в Подмосковье с не менее обычным названием Березники встретила москвичей, ринувшихся строить загородные дома, спокойно. Кто уже спился окончательно и приезжих рассматривал исключительно с точки зрения возможности одолжить безвозвратно на бутылек, кто, еще хоть как-то уважая себя и мня мужиком рукастым, занадеялся на халтуру. Бабы, помимо традиционного удовольствия посудачить о новых соседях, стали мечтательно задумываться о корове, о том, как будут с бидоном по утрам обходить дачников и наконец увидят живые деньги, которых в совхозе не платили несколько лет. Правда, и работали они в совхозе не больше, чем им платили, С другой стороны, те из них, кому было лет по сорок, а старше почитались в деревне старухами, помнили времена, когда работали столько же, но зарплату, пусть и копеечную, получали.
Короче говоря, встретили первых застройщиков с интересом и скорее приветливо, чем враждебно.
Прошло несколько лет. Миновала волна первой не осознанной пока зависти. Новые и старые жители Березников попритерпелись друг к другу. Коров, разумеется, никто не завел. На бутылек давать деньги „невозвращенцам“ перестали. Что же до халтуры, то строить: тали молдаван да украинцев (армяне долго не продержались), а своих мужиков привлекали лишь по мелочевке, да и то для поддержания добрососедских отношений, а не по серьезной надобности.
Некоторые из местных уроженцев стали продавать свои дома. Вернее, дома родителей и дедов, поскольку сами жили в Москве, деревню не любили, — не для того с трудом сбегали, чтобы возвращаться. Куда разумнее казалось продать участок да то, что осталось от дома, и купить машину. Лучше подержанную иномарку, чтоб возвысить себя в собственных глазах до нового русского.
Как бы там ни было, теперь не только помимо старых, но и вместо них в деревне обосновались новые жители. Горожане.
Этот мужик — богатырского телосложения, сановитый и сильно уверенный в себе, не сразу привлек внимание березниковцев. Чего особенного — приехал на служебной „Волге“, остальные-то — на иномарках. Прикида особенного не показал. Водку пил обычную, как все, — не больно дешевую, но и не „Смирнова“. Два молодых мужика, что рядом с ним крутились, были разномастными — один блондин, а другой брюнет. Потому за сыновей их не держали, да и сами они с „большим мужиком“ вели себя не по-сыновьи вежливо. Однако и на бандитских шестерок не походили, хотя и прилично накачаны. Распальцовки им, что ли, не хватало? Либо тужурок кожаных? Ну, словом, что-то не стыковалось.
