Солдаты у Томчука подобрались один к одному, особой породы бойцы — машинисты, кочегары, рабочие по ремонту путей, сцепщики, телеграфисты, слесари и стрелочники, словом — железнодорожники. Работали вместе с Томчуком и воевать с ним пошли.
Свой поезд они называли совсем по-мирному — не бронепоездом, а бронелетучкой. Так было им понятней, ближе, а суть та же: не пустить белых в Петроград.
Комиссаром на бронелетучку назначили Гаврилова, старого железнодорожника, члена партии с девятьсот пятого года. Серьезный, несколько медлительный, Михаил Иванович Гаврилов своим спокойствием и рассудительностью сдерживал в отряде горячие головы, которым казалось, что нажми они еще немножко — и завтра во всем мире наступит коммунизм.
Комиссара любили послушать. Он хорошо говорил о светлом будущем трудящегося человечества, о мировой революции.
Железнодорожники постарше годами звали его Миша или Миша Гаврилов. Молодежь называла дядей Мишей, вкладывая в эти простые слова большое уважение к старому революционеру.
Каждый из бойцов бронелетучки знал несколько специальностей. Он мог чинить и разбирать железнодорожные пути и мосты, исправлять телеграфные линии, выполнять подрывную работу. Мог водить паровоз, обслуживать орудия, стрелять из пулеметов — и «максима», и «люиса», и «шоша».
На наружных стенках вагонов бойцы начертали священные слова: «За власть Советов!» — на одном, «Смерть врагам революции!» — на другом. Принимая нового бойца, командир ставил его лицом к вагонам и говорил:
— Выбирай любой! Но, прежде чем переступишь порог, клянись выполнять написанные на них заповеди солдата революции.
Бронелетучка славилась отличными пулеметчиками. Вместе со взрослыми у пулеметов стояли совсем юные ребята, недавние школьники. Они пришли с отцами. Матери умерли или остались с малолетками в захваченных белыми поселках. Отцы решили: все-таки при нас ребята, под присмотром, а уж если смерть, так что поделаешь, одна судьба.
Томчук с Гавриловым не возражали: пусть ребята с отцами вместе за советскую власть сражаются.
Особенно полюбили бойцы шустрого белявого мальчонку Павла Васильева, отличного пулеметчика. Они шутливо называли его: Павел Ефимович.
— Боец Васильев! Как вас зовут? — с суровой усмешкой спрашивали мальчугана красногвардейцы.
— Павел Ефимович! — отвечал тот с самым серьезным видом.
— Год рождения?
— Девятьсот шестой!
— У, как тебе много лет! Тринадцать?..
— Четырнадцать скоро! — говорил важно Павел Ефимович.
