— Я очень близко. Здесь, на Востоке, я гораздо ближе, чем ты думаешь, — ответил Командор, и единственный глаз его злорадно заблестел.
— Это мое тело! — Андрей попытался крикнуть, но опять вышло какое-то жалостливое бессильное вранье, и он повторял эту фразу снова и снова, стараясь выкрикнуть ее громко, уверенно, сильно, и ничего не получалось, и вылезал лишь какой-то стон, и в отчаянии он схватил Кею за протянутую руку.
Открыв глаза, Андрей уставился на нее сквозь мутную пленку и некоторое время в прострации разглядывал, будто видел в первый раз. Наконец протер пальцами слипшиеся веки и, тревожно крутя головой, сел на скрипнувшей железной кровати.
— Ты как? — спросила Кея. — Кричал во сне.
— Порядок. Хотя проводники не врали. Сны здесь действительно…
— Они спать не ложились. Сказали — в лесу выспятся.
— В каком лесу?
— Не знаю. А что тебе снилось?
— Скажи, Кея, — Андрей надавил на виски, с трудом ворочая вялым и несвежим со сна языком, — а Командор… Он совсем умер, окончательно?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Кея.
— Это и имею, — Андрей разозлился. — Сохранилась ли за ним возможность реинкарнации? Где сейчас его душа?
У Кеи сделалось такое лицо, словно этот вопрос и ее саму тревожил давно и сильно.
— Вам землянам виднее, где находится душа человека после смерти, — ответила она. — У вас же столько религий и так много представлений, где эта душа может находиться. А что касается реинкарнации… даже не знаю. Ничего не могу сказать. Возможно, если этого захотят Орри… А может быть, и они не смогут. Тебе стоит порыться в памяти Командора, было ли с ними какое-то дополнительное соглашение. Опять же, что такое воспоминания, которыми ты завладел? Просто копия, слепок или это часть его души, которая отныне будет всегда в тебе? На этот вопрос теперь только ты сможешь ответить.
Часть души… Андрей задумался. Он вспомнил слова Командора: "Я ближе, чем ты думаешь". Копаться в мыслях Командора сейчас не хотелось совершенно, до ужаса не хотелось, да и не получилось бы, наверное. Захотелось пить. Он сунул ноги в ботинки, нагнувшись, с кряхтением зашнуровал их, отчего кровь прилила к голове и в глазах поплыли нежно-фиолетовые круги, и достал фляжку.
— Полдень? — спросил он, напившись.
— Да, выходим. Давай, держись, — сказала Кея и взяла его за руку, то ли предлагая опереться, то ли призывая не терять присутствие духа.
Она ободряюще улыбнулась, хоть и довольно искусственно, а ее собственная тревога из глаз не ушла, и Андрей впервые остро почувствовал, что Кея тоже волнуется и для нее все это тоже главная ставка в жизни. Со вздохом расставшись с ее рукой, он проводил Кею взглядом и стал собираться. Сложил одеяло, убрал все в рюкзак, потом вспомнил, что так и не посмотрел ноги и, проклиная злосчастную разбитую кружку, на осколки которой он наступил тысячу лет назад, снова сбросил ботинки и принялся за свои порезы. По-хорошему, надо бы вообще отлежаться денек кверху ногами, да что уж сейчас думать о том, что надо по-хорошему. И быстро закончив с лечением, Андрей покинул комнату, скользнув на прощание взглядом по стулу, на котором сидел Командор.
