Джейн быстро подметила детали, говорящие о присутствии мужчины в доме: пиджак на спинке стула, кепка в прихожей, дешёвый одеколон и электробритва в ванной. Неубранная смятая постель веско свидетельствовала, что ночью здесь спали двое. Всё подтверждало женскую востребованность матери, но какие-то серьёзные выводы сделать не представлялось возможным — мужских вещей было мало и смотрелись они как бы не совсем на своих местах.
Сама хозяйка квартиры выглядела неплохо — внешне мать и дочь подтверждали расхожую поговорку о яблоне и упавшем яблоке. В данном случае и плод был хорош, и дерево не утратило привлекательности.
— Ты живёшь не одна? — спросила Джейн, и в её голосе звякнула детская ревность. Это произошло невольно — всплыли какие-то застарелые обиды на мать.
Мать будто не уловила эмоций дочери, но скорее их проигнорировала. Она откровенно просияла лицом и торопливо ответила:
— Да, ты знаешь, у меня появился мужчина. Возможно, мы скоро поженимся. Он очень хороший человек! Мы с ним ладим, он меня жалеет, помогает.
«Какие бабьи слова — ладим, жалеет! — мелькнуло у Джейн. — Опять у неё новый вариант женского счастья, очередное строительство семьи — ячейки общества».
Мать осеклась, словно поймала мысль дочери на лету. Они по-прежнему неплохо чувствовали друг друга, но не понимали.
Джейн заметила настороженную реакцию матери и одёрнула себя сама: «Впрочем, почему она должна жить одна? Ради чего и ради кого?» Вслух Джейн сказала вполне миролюбиво:
— Я рада за тебя, мама.
— А где же твои вещи, Женя? — спросила мать, не глядя ей в лицо. — Разве у тебя ничего с собой нет?
Джейн вдруг обнаружила, как краска нервозного нетерпения заливает моложавое лицо матери, как неспокойны её большие глаза, как напряжена поза. Её пронзила догадка, что мать, верно, решила, будто дочь приехала домой окончательно. Всё верно, ведь Джейн сама ей говорила, что поработает моделью, сколько получится, подкопит денег на жизнь… А у матери неокрепшая, не утвердившаяся новая любовь, и возможно, не просто поздняя, а и вовсе последняя. Мать походила на красивую встревоженную птицу, которая опасается за своё гнездо, но не за птенца. Мама, мама.
— Я приехала только на один день и остановилась в гостинице, — оживлённо ответила Джейн. — Завтра надо возвращаться в Москву. Там начинаются показы. Откроется Неделя Высокой моды. У меня подписаны контракты. Слышала про Московскую Неделю моды?
— Нет, дочь, не слышала, — сконфуженно призналась мать. — Ты же мне не звонила, ничего не говорила об этом. А мне самой — где узнать? Да и некогда мне теперь. Сама понимаешь — мужчина забот требует. Всё хлопоты какие-то. За городом участок присматриваем. Хотим, как люди — сад, огород. Ну, что я всё о себе! Ты ведь торопишься наверно? Давай-ка, я тебя накормлю, да посидим, поговорим.
