— Ирокезы совсем другое, — с апломбом сказал Себастьянов. — Ирокезы даже не этническая ветвь веронезов.
— А кто они?
— Как «кто»?
— Ну где живут ваши веронезы?
— Почему мои, — пытался отшутиться Себастьянов. — Они такие же мои, как и ваши.
— Не будем пререкаться, — сухо сказал секретарь.
«Подлецы переводчики, — тревожно подумал Себастьянов, — дали слепой подстрочник, и я, видно, сильно поднапутал».
— Так где же живут веронезы? — повторил свой вопрос дотошный секретарь, учуяв неладное!
— Известно где, — сказал Себастьянов, бросаясь со стометровой вышки в ледяную воду. — В Гондурасе живут. — И с отчаянием добавил: — И еще на островах Пасхи. Но там их осталось совсем мало. Испанские завоеватели их перебили. Вот сволочи!
Секретарь редакции не поверил в трагическую судьбу веронезов. Вопрос о них перешел в группу проверки. Группа связалась с географическим обществом, которое сообщило, что на земном шаре в последние тридцать миллионов лет веронезы не проживали.
Дело запахло скандалом. Прижатый к стене полиглот быстро превратил все в шутку и попросил редакцию извинить его за беззлобную мистификацию.
История с веронезами умерла в стенах журнала. Переводчик продолжал процветать, снабжая свою Киру Степановну необходимыми денежными знаками. Они тратились на поддержание семейного декорума и тряпичное оборудование поэтовой супруги.
Отправляясь в очередной рейд по магазинам, Кира Степановна брала с собой мужа. Он выполнял роль торгового советника и консультанта по модам, в которых разбирался лучше, чем в стихах.
Себастьянов и Кира Степановна были своими людьми в комиссионном магазине.
На этот раз они пришли по телефонному звонку Матильды Семеновны.
— Какую мы вам штуку припасли — пальчики оближете! — сказал Веня-музыкант, извлекая из-под прилавка нейлоновую шубку.
— Боже, что за прелесть! — воскликнула супруга полиглота, не в силах сдержать красивых эмоций.
— Шик-модерн! — подбросила из своего угла Матильда Семеновна.
— Эпохальная шуба! — подтвердил Веня.
— В ней что-то есть, — согласился Себастьянов.
Вся ширококостная, приземистая фигура Киры Степановны с чуть кривыми массивными ногами дрожала от нетерпения. Ее и без того бегающие глазки шныряли по нейлону с таким вожделением, что психолог Веня тут же решил накинуть пару сотен.
Афанасий Корж остановился в дверях фанерного закутка как раз в тот момент, когда поэтова жена натягивала на свои могучие плечи серебристое чудо.
Сверхпрочный нейлон затрещал по всем швам.
