— Минут через пятнадцать, — отозвалась Кейт. — Сначала покажу Тони мое подвенечное платье.
— Ну, тогда через час, не раньше, — сделал вывод Керри.
— Нет, пятнадцати минут нам хватит. Ой, погоди, — спохватилась Кейт, — Тони тоже должна примерить свое.
— Ладно, вы поезжайте, — предложила Тони, — а я вас догоню. Вы куда?
— Такой день прекрасный! — Керри улыбнулся. — Поедем на Пятую милю.
— Отлично.
Спальня Кейт, откуда открывался чудесный вид на Касл-Хилл, была выдержана в светло-зеленых и белых тонах. На стенах висели акварели викторианской эпохи с изображением растений. Из мебели стояли диван, два глубоких кресла, небольшой круглый столик, прелестное антикварное трюмо у двери и высокий книжный шкаф, выкрашенный белой краской, до отказа набитый книгами и симпатичными безделушками. Удобная просторная комната любимой дочери хозяйки дома.
— Платья здесь, — указала Кейт, направившись в смежную комнату, служившую гардеробной. Назад она возвратилась с подвенечным платьем из блестящего, словно светящегося шелкового атласа цвета магнолии.
— Ой, какая прелесть! — Глаза Тони заблестели от восторга.
— Я знала, что тебе понравится.
Тони благоговейно коснулась пышной юбки, соединяющейся с приталенным корсажем без бретелек. Глубокий вырез в форме сердца окаймляли атласные розы. Верх был отделан изысканным кружевом цвета шампанского и украшен ручной бисерной вышивкой и мелким жемчугом.
— К нему есть головной убор, — возбужденно затараторила Кейт. — Диадема из атласных роз с короткой пышной вуалью.
— У Керри дух захватит, когда он тебя увидит.
— Надеюсь. — Кейт улыбнулась. — Ты знаешь, что наша эмблема — лебеди?
— Да, Джоэл говорил.
— Лебеди подбирают себе пару один раз и навсегда, — мечтательно произнесла Кейт. — Таким будет наш брак.
— Чего я вам и желаю. — Тони порывисто потянулась вперед и поцеловала Кейт.
— Ты тоже заслуживаешь хорошей жизни, — подхватила та. — Тебе нелегко пришлось.
— У меня были свои радости, Кейт.
— Не уезжай, Тони. Оставайся.
— Но, я же не смогу жить вместе с вами, ребята, — рассмеялась Тони, растроганная искренней симпатией Кейт.
— Наура — наполовину твой дом, — просто сказала та. — Не думай, будто я хочу выгнать тебя. Ты много значишь для нас. Керри ужасно по тебе скучал.
Тони вспыхнула и отвернулась.
— И все же он говорил довольно холодно, когда я звонила. На многие письма не ответил. Я уж решила, что потеряла его, Кейт.
— Керри страдает молча, — вздохнула та. — Он все носит в себе.
