— Сэм крайне впечатлительный парень, — проигнорировал насмешку Джеф.
— Ну и что прикажешь мне делать? Переходить на другую сторону улицы при виде твоего племянника, чтобы уберечь бедняжку от чар коварной обольстительницы? Из того, что ты натворил глупостей в его возрасте, отнюдь не следует, что и Сэм… — Мэри оборвала себя на полуслове и в ужасе прикрыла рот ладошкой.
— О, вот ты какая! Если тебя так уж интересуют подробности моего прошлого, могла бы спросить у меня. Незачем было завлекать мальчишку в кафе.
— Я его не завлекала, хотя он мне и нравится. А если мужчина твоего возраста до сих пор не обзавелся женой, он либо принадлежит к сексуальному меньшинству, а это не твой случай…
— Рад слышать, — буркнул Джеф.
— Либо, — продолжала девушка как ни в чем не бывало, — он пережил глубокое разочарование и теперь боится принимать на себя определенные обязательства, превратившись в самовлюбленного эгоиста. Судя по всему, ты жертва серьезной психотравмы. — Мэри сочувственно возвела очи к небу. — Бедняжка Джеф, как он раним! Я так понимаю, отчим Сандры помешал тебе бросить колледж? А ты подумай: если бы не он, сейчас, возможно, ты занимался бы тем же, чем и я. Общество утратило бы одного из своих столпов! — Устыдившись собственной бестактности, Мэри замолчала и опасливо воззрилась на собеседника.
— Послушай, ты начинаешь раздражать меня. Держу пари, что у многих руки чешутся тебя придушить. — Тихое бешенство, звучавшее в словах Джефа, внушало больше страха, нежели брань и крик. — Уймись, крошка, добром тебя прошу. Оставь мою семью в покое!
— Я уже сказала: не моя вина, если дети терпеть не могут Сандру, — повторила девушка твердо, не желая выслушивать грязные обвинения в свой адрес.
— Это не конкурс зрительских симпатий! — менторским тоном изрек ученый муж. — Дети часто противятся дисциплине.
— А вот и нет, если знают, что запреты и ограничения подсказаны любовью!
На лице Джефа отражалось явное замешательство, но он не вызывал ни капли сочувствия: пусть человек признает правду, как бы горька она ни была. Ну неужели он не видит, что Сандра терпеть не может детей!
— Почему ты отказываешься признать свою неправоту? — с возмущением спросила Мэри. — Ведь ты поломаешь не только собственную жизнь, но и жизнь будущей жены. И все из-за своего упрямства!
И тут ладони Джефа легли ей на плечи. Этого было достаточно, чтобы приятная дрожь подчинила себе все ее существо. В горле застрял комок. Перед глазами поплыли круги. Пряный мужской запах щекотал ноздри, сметая последние преграды. С уст Мэри сорвался протестующий крик — она противилась не ласкам, но утонченной пытке ожидания.
