— А ливни здесь тропические, как из ведра, — добавил Юра и принялся заливать догорающий костёр.
— Да, надо проверить, хорошо ли натянуты и окопаны палатки, а то затечёт снизу, — забеспокоился Георгий Борисович.
— Как вы думаете, выйдет из меня археолог? — спросил меня Лёва, когда мы уже лежали в спальных мешках.
— Не знаю, Лёвушка, сейчас ещё трудно сказать. Спи.
— Валентина Львовна, почему Ростислав иногда называет нашего начальника Гэбэ?
— Он взял начальные буквы имени и отчества Георгия Борисовича и соединил их. И получилось «Гэбэ».
— Вот здо́рово! — засмеялся Лёва. — И Володя его за глаза так зовёт. Валентина Львовна, а какая профессия лучше: археолог или капитан?
— Завтра поговорим. Спи, ради бога! Дежурный нас не добудится утром!
Частые капли дождя забарабанили вдруг по брезенту палатки. И под этот необычный аккомпанемент мы крепко заснули…
Глава шестая. Ночное происшествие
Разбудило меня рычание Мультика. Я села и прислушалась. Дождь лил по-прежнему, и ветер шумел в лесу. И в этом шуме мне вдруг послышались чьи-то тяжёлые шаги. Сердце у меня забилось. Мультик зарычал ещё громче.
— Валентина Львовна, вы не спите? Почему Мультик рычит? — услышала я шёпот Лёвы.
Я вынула из-под подушки карманный фонарик и осмотрела палатку. Мультик рычал, стоя возле выхода, шерсть на спине поднялась дыбом.
— Сама не знаю, Лёва, — только успела ответить я, как у самой палатки послышались те же тяжёлые шаги.
Мультик не выдержал и громко залаял.
— Там кто-то ходит… — с ужасом прошептал Лёва, мгновенно вылезая из спального мешка.
Ближайшая палатка, где жили ребята, стояла метрах в пятнадцати от нашей.
Если мы закричим, шум дождя и ветра помешает им услышать, но зато наш крик услышит тот, кто ходит вокруг палатки, и ему это вряд ли понравится… Что же делать?
Мои мысли прервал такой сильный толчок, что я вместе с матрацем, на котором сидела, вылетела на середину палатки. Мультик бросился ко мне. Лёва, забыв про опасность, закричал:
— Да что же это такое?
Я вскочила на ноги, путаясь в халате, в котором спала, и зажгла свечу, стоящую в бутылке на чемодане. При её желтоватом свете Лёва был белее бумаги, да и я, вероятно, была «хороша».
Снова приближаются шаги, и снова сильный толчок в палатку уже со стороны, где стоят наши сдвинутые чемоданы. С них сваливаются свеча, кружка с водой и бутылка одеколона. Стало темно.
— Ещё немного, и он обрушит на нас палатку, — еле слышно шепчет Лёва.
Я принимаю решение. Привязываю рычащего Мультика за поводок к ручке чемодана, зажигаю фонарик и беру металлический штатив от фотоаппарата.
