К сожалению, понять вовремя, что ты вредишь собственному клиенту, получалось не всегда. Не исключено, что именно так и произошло в случае с Филом Редстоуном и Деборой Гибберт.
— Что тебе в ней понравилось? — поинтересовался Джордж, наблюдая за Триш поверх кромки стакана.
Она понимала, Джордж задает все эти вопросы не из-за горячего интереса к делу и личности миссис Гибберт, а потому что поговорить надо самой Триш. Она проглотила кусочек курицы и рассказала все по порядку. Как всегда, когда предмет беседы был интересен и прекрасно ей знаком, Триш говорила, не выбирая слов и не задумываясь о том, какое производит впечатление. Она просто-напросто выпускала мысли из каких-то потаенных уголков мозга и даже не пыталась их контролировать.
В самом начале карьеры Триш заранее обдумывала и повторяла все, что собиралась сказать в суде, а особенно важные части выступления заучивала наизусть. В один прекрасный день случилось нечто странное. Закончив свою речь, Триш будто очнулась от какого-то беспамятства. Она не помнила ни единого слова из того, что сказала. Это ужасно испугало Триш, однако солиситор,[4] который знакомил ее с материалами дела и присутствовал на судебном заседании, заявил, что никогда не слышал ничего более убедительного.
С тех пор Триш научилась доверять себе и даже радовалась приходу того момента, когда слова брали верх над мыслями, а сама она могла практически отключиться. Конечно, с Джорджем это не составляло никакого труда. Она могла говорить ему все, что угодно. Он не высмеет и не предаст ее, что бы она ни сказала.
Триш вдруг очнулась и поняла, что перестала говорить.
— Почему она?.. — начал Джордж, но прервал себя на полуслове и спросил: — Положить тебе еще немного салата?
Триш посмотрела на свою тарелку и обнаружила, что успела все съесть. Она даже не заметила, как глотала в перерывах между потоками слов.
— Да, спасибо. Такое объедение, — сказала Триш, не в силах припомнить, какой был вкус у ливанского салата.
Джордж положил ей добавки. Ароматы лимона, мяты и кориандра плыли по кухне. Долив в ее бокал вина, Джордж снова сел и приготовился слушать. Триш улыбнулась с благодарностью за его терпение и интерес и с твердым намерением отплатить тем же, когда он захочет поговорить о каком-нибудь трудном деле.
— Итак, суммируем все сказанное, — сказал Джордж, наблюдая, как она ест. — Твою клиентку признали виновной в убийстве, потому что на момент смерти ее отца она оказалась единственным физически здоровым человеком в доме, верно?
