Снова одеваться в официальный костюм не имело никакого смысла, и Триш натянула длинную футболку и леггинсы, мягкие, как фланелевая пижама. Вниз она спустилась, шлепая по ступеням босыми ногами. Джордж обнял ее, и Триш обхватила длинными, худыми руками его округлые бока.
Позднее, когда они уже сидели за столом перед тарелкой ливанского салата и холодной курицей со специями, Джордж поинтересовался:
— Ну, как прошла встреча? Как тебе понравилась Дебора Гибберт?
— Господи, Джордж, какая вкуснятина! Спасибо тебе.
— На здоровье. Так что там с Деборой Гибберт?
— Я поняла, почему она так нравится Анне, — начала Триш. — Однако я пока не уверена в ее невиновности. Непростое дело.
— Честно говоря, я буду очень удивлен, если Дебора Гибберт окажется невиновной. Раз Фил Редстоун не смог ей помочь, значит, никто бы не смог. Фил прекрасный адвокат.
— Я знаю. Хотя у всех у нас случаются неудачи. У меня такое чувство, что Дебора ему просто не понравилась.
— Ясно.
Триш отвлеклась на секунду и подумала, что у таких близких отношений, как у них с Джорджем, есть масса достоинств. Например, многие вещи им даже не приходится друг другу объяснять.
— Дебора ему не понравилась, и он решил, будто она виновна. Не думаю, что он приложил хотя бы половину тех усилий, которые потратил бы ради великолепной Корделии, окажись на скамье подсудимых она.
Джордж покачал головой с таким видом, словно отлично понял, о чем идет речь, хотя Триш еще не успела рассказать ему, кто такая Корделия.
— Дебора, наверное, не очень опрятная?
Триш кивнула.
— А еще крикливая и вспыльчивая.
— Тот самый тип женщин, который действует Филу на нервы. Не понимаю, кто мог выбрать его Деборе в защитники. Сразу было ясно, что он отнесется к ней с предубеждением.
— Ну, ради первой встречи с адвокатами она могла привести себя в порядок.
Юристам нередко случается представлять интересы тех, кто не внушает им особой симпатии. Триш всегда говорила это тем, кто удивлялся, как честный адвокат способен защищать заведомо виновных людей. Если личная неприязнь к подзащитному могла повлиять на работу юриста, ему оставалось только одно — дисквалифицировать самого себя. Наряду с недостатком времени или опыта сильная антипатия к клиенту считалась уважительной причиной, чтобы отказаться от дела, уступив его другому адвокату.
Триш поступала так всякий раз, когда могла. К счастью, в ее практике не встречались случаи с бесчестными докторами или насильниками, но от нескольких дел по обвинению родителей в жестоком обращении с ребенком она все-таки отказалась.
