Эти слова, высказанные твердо и ясно, произвели сильное впечатление в суде. Лорд-адвокат, понимая, вероятно, что всякая попытка ослабить это впечатление будет бесполезна, ограничился двумя следующими вопросами:
«Когда ваша невестка говорила с вами о своем цвете лица, упоминала ли она о мышьяке как о средстве исправить его?»
Ответом на это было «нет».
Лорд-адвокат продолжал:
«Не сообщили ли вы ей как-нибудь случайно об этом средстве?»
Ответ был опять «нет».
Лорд-адвокат сел. Миссис Макаллан была отпущена.
Появление следующей свидетельницы возбудило интерес нового рода. То была миссис Болл. В отчете она описана как особа замечательно привлекательная, со скромными и благовоспитанными манерами и, по-видимому, сильно смущенная положением, в которое она была поставлена.
Первая половина ее показаний была почти повторением показаний матери подсудимого, с той разницей, что на вопрос, не расспрашивала ли ее покойная миссис Макаллан о средствах для улучшения цвета лица, она ответила утвердительно. Миссис Макаллан похвалила однажды цвет ее лица и спросила, какие искусственные средства употребляет она для его сохранения. Не употребляя никаких искусственных средств, миссис Болл оскорбилась этим вопросом, и следствием этого была временная холодность между гостьей и хозяйкой.
На вопрос о ее отношениях с подсудимым миссис Болл объявила с негодованием, что ни она, ни мистер Макаллан никогда не давали покойной миссис Макаллан ни малейшего повода к ревности. Навещая в Шотландии соседей своего родственника, миссис Болл не могла не побывать и в его доме. Поступив иначе, она возбудила бы толки. Она не отвергает, что мистер Макаллан ухаживал за ней, когда они оба были еще свободны, но он никогда не выражал своих чувств к ней после того, как она вышла замуж за другого и он женился на другой. С этих пор отношения их были невинными отношениями брата и сестры. Мистер Макаллан был джентльмен. Он знал, как он должен был держать себя относительно своей жены и относительно миссис Болл. Свидетельница не вошла бы в его дом, если бы не была вполне уверена в этом. Что касается показания помощника садовника, оно не что иное, как выдумка. Большая часть рассказанного им разговора сочинена им самым. Немногое, что было действительно сказано, было шуткой, и свидетельница тотчас же прервала разговор, как показал и помощник садовника. Мистер Макаллан обращался со своей женой ласково и внимательно. Он постоянно придумывал средства облегчить ее страдания от ревматической простуды, от которой она слегла в постель. Он говорил о ней не раз с самым искренним участием. В день ее смерти, когда она выгнала сто и свидетельницу из своей комнаты, он сказал свидетельнице: «Мы должны смотреть снисходительно на ревность этой бедной женщины, мы знаем, что мы ни в чем не виноваты против нее». С такой же покорностью он выносил с начала до конца все недостатки ее характера.
