Любой человек в такую минуту, даже ребенок, забыл бы о страхе, вошел бы к нему и пожалел его. В комнате становилось все темнее и темнее. Мы не видели ничего, кроме скорченной фигуры у камина.
— Не прикажете ли осветить комнату? — спросила миссис Макаллан. — И хорошо ли будет, если эта молодая особа увидит вас при свете вне вашего кресла?
Он приложил к губам что-то блестящее, металлическое, и издал ряд резких, дрожащих, птичьих нот. Спустя несколько минут где-то в отдаленной части нижнего этажа раздались точно такие же звуки.
— Ариэль идет, — сказал Декстер. — Успокойтесь, мамаша Макаллан. Ариэль сделает меня приличным для женских глаз.
Он удалился на руках в темный угол комнаты.
— Подождите, — сказала миссис Макаллан. — Вам готовится новый сюрприз. Вы увидите Ариэль.
В соседней круглой комнате послышались тяжелые шаги.
— Ариэль! — позвал Мизериус Декстер в темноте.
— Здесь, — отвечал, к моему невыразимому удивлению, грубый голос родственницы в мужской шляпе.
— Мое кресло, Ариэль.
Особа с этим неподходящим именем откинула ковер, чтобы осветить комнату, и вошла, двигая перед собой кресло. Она нагнулась и подняла Декстера с пола как ребенка. Прежде чем она успела посадить его, он с радостным криком вырвался из ее рук и прыгнул в кресло с легкостью птицы.
— Лампу, — сказал он. — И зеркало. Извините, — обратился он к нам, — что я сижу, повернувшись к вам спиной. Вы не должны видеть меня, пока мои волосы не будут приведены в порядок. Ариэль! Лампу, гребенку и помаду.
Держа в одной руке лампу, в другой зеркало, а в зубах щетку с воткнутой в нее гребенкой, Ариэль, иначе родственница Декстера, предстала передо мной впервые при ясном освещении. Я увидела круглое, мясистое, бессмысленное лицо, бесцветные, мутные глаза, толстый нос и грубый подбородок, полуживое, полуразвитое, неуклюжее создание, одетое в мужской сюртук и в тяжелые мужские сапоги. Только фланелевая юбка и сломанный гребень в жестких светлых волосах были единственными признаками, по которым в ней можно было признать женщину. Такова была негостеприимная особа, принявшая нас в темноте, когда мы вошли в дом.
Странная служанка, собрав туалетные принадлежности, необходимые для приведения в порядок волос ее еще более странного господина, принялась за свое дело.
Она чесала, помадила, приглаживала щеткой, мочила духами длинные, волнистые волосы и шелковистую бороду Мизериуса Декстера и делала это с самой странной смесью тупоумия и ловкости. Дело, сделанное безмолвно, с глупым взглядом, с неуклюжими приемами, было тем не менее сделано как нельзя лучше. Калека в кресле не спускал глаз с зеркала и был слишком заинтересован ходом дела, чтобы обращать внимание на нас. Только когда Ариэль, окончательно отделывая его бороду, стала лицом к нему, он взглянул на нее и обратился к моей свекрови, не поворачивая головы в нашу сторону, чтобы не показаться до окончания своего туалета.
