Но где-то в душе мне вдруг стало стыдно уходить. Этот Алеша был порядочный говнюк. Но его все здесь бросили одного, разбежавшись, как крысы. И я представил, как тоже начну сейчас вжимать голову в плечи, торопясь поскорее удалиться от участка и стараясь забыть, как оставил этого чудака на растерзание.
И вот тут ко мне, как это иногда случается в неравной драке, вдруг пришло озарение. На столе в пустой дежурке прямо сверху лежал раскрытый телефонный справочник. И там был крупно выведен номер прокуратуры. Со странным удивлением на самого себя я встал у стола боком — чтобы сразу заметить, если менты вернутся. И начал быстро накручивать диск, набирая этот номер. Ко всему прочему, от меня номер был написан вверх ногами, так что все время приходилось косить глаза. Помню, даже мерещилось, что это какой-то сон и происходит не со мной. Зато, как и пьяный в стельку певец, я не чувствовал страха.
— Прокуратура! — отчеканил голос в трубке.
— Извините, это из 70-го отделения милиции вас опять беспокоят, — проговорил я, тоже копируя «командирский голос». — Тут у нашего прапорщика Никитенко сегодня свадьба. Парень выпил крепко и вам позвонил, наплел с три короба. Вы, пожалуйста, не принимайте всерьез. Мы тут с ним разберемся, как только в себя придет. Сами диву даемся — что ему вдруг взбрело в голову дежурного изображать. Обычно очень дисциплинированный сотрудник.
— А кто у вас дежурный сегодня? — с ноткой недоверия спросил голос.
Прямо передо мной на столе лежала куча картонных папок, в беспорядке поднятых с пола.
— Лейтенант милиции Фролов! — отчеканил я фамилию, которая бросилась в глаза на верхней папке, и лихорадочно соображая — что бы такое еще сказать, чтобы поверили. — Вы уж извините, но с тех пор как у нас этот новый капитан командует, дисциплина сильно хромать начала… — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Да уж, распустил вас этот бывший тюремщик, — выговорил мне голос из прокуратуры. — А если бы я успел уже по начальству доложить?.. Хорошо, я сразу не поверил про каких-то дурацких певцов подпольных! А то бы вы прославились — стали посмешищем среди всех питерских отделений милиции…
Двери хлопнули. Возвращались прапорщик и остальные менты. Я избавился от трубки, моментально бросив ее на рычаги, и перевел дух.
— Дозвонился? — спросил меня дежурный.
— Спасибо, — кивнул я, понимая, что сделал еще только полдела. Надо было срочно увести от начальника Алешу, пока этот Никитенко не перезвонит в прокуратуру, и обман не вскроется. Телефон на столе снова оглушительно зазвенел. Я уставился на него, как парализованный. Я ведь прервал разговор с прокуратурой на полуслове. Если это снова оттуда звонят переспросить?
