— О черт! — проворчал Антуан. — Кабина закрыта, и придется жариться на солнце.
— Особенно обидно, что нельзя спрятать еду. Мясо протухнет, а посмотри-ка, масло уже растаяло, — ответил Раймонд.
«Нефертити», как близнецы высокопарно окрестили свое суденышко (хотя, по правде говоря, он скорее походило на ореховую скорлупку), по-королевски уходило в открытое море.
— А если попробовать сломать замок?
— Бесполезно, взгляни на засов. Надо быть громилой.
— Может, удастся стянуть ключ у отца?
— Это мысль, попробуем так и сделать завтра.
— Чертова кабина! — сказал Антуан, колотя в дверь. Когда ему надоело, он вздохнул и попросил: — Дай мне руль, с дверью ничего не сделаешь.
— Как бы не так! Ты почти целый час управлял лодкой. Теперь моя очередь.
— Отдай, ты не умеешь, не знаешь даже, куда держать курс. Если будешь править ты, можем приплыть в Испанию. Или врежемся в траулер, вот там вдали.
— Заткнись! Прекрати корчить из себя капитана и не зли меня.
Антуан бросился на Раймонда и повалил его на палубу, тот стал отбиваться. Оба мальчика с дикими криками катались по палубе. В конце концов победил Раймонд.
— Проси пощады! Ты возьмешь руль через пять минут, согласен?
Антуан кивнул головой, и Раймонд его освободил.
Пока они боролись, лодка ходила по воде кругами. Раймонд захватил управление и выправил руль в нужном направлении. Через несколько минут он сказал:
— Тебе не кажется, что мы почти не продвигаемся? Наверное, здесь подводное течение. Но мы еще недалеко от берега. Посмотри, хорошо виден наш дом.
— Недалеко, а попробуй-ка доплыть до берега! По-моему, невозможно.
Антуан опять занялся дверью и в сотый раз изучил замок.
— Черт! Как мне действует на нервы, что кабина закрыта! Послушай, а что если взять с собой Урсулу на весь день?
— А ты думаешь, она захочет?
— Конечно. Ей скучно. Держу пари, что сейчас он скучная, как дохлая крыса.
* * *
Урсула сидела с Жан-Клодом у постели Роберта. Ребенок-идиот лежал, натянув простыню до самых глаз. Он был словно бесноватый: непрерывно мотал головой и издавал лающий кашель, такой горестный и отчаянный, что мороз пробегал по коже.
— Он похож на собаку, которая чует смерть, — сказала Урсула.
— Невыносимо, — пробормотал, вздрогнув, Жан-Клод. Роберт вдруг соскочил с постели и кинулся к окну. Он смотрел на море, из груди его вырвался глубокий стон, перешедший в короткое рыдание.
Урсула оттащила его назад.
* * *
Раймонд приглушил мотор и обратился к Антуану:
— Давай искупаемся!
